Воин Арете

Вулф Джин Родман

– Да, – отвечал я, – помню. Я говорил с ним вчера вечером перед тем, как мы с Гиперидом вернулись домой.

Тут на пороге появился сам Гиперид.

– А, так ты уже встал! Хочешь пойти посмотреть на их казнь?

Я спросил, кого еще должны казнить кроме Артаикта.

– Боюсь, что его сына. – Гиперид грустно покачал головой. – Ты ведь помнишь этого мальчика?

Я напряг память.

– Кажется, я видел вчера какого-то ребенка… Мальчика, чуть старше Ио…

– А ты, – Гиперид ткнул пальцем в Ио, – останешься дома, понятно? У тебя есть, чем заняться. И вообще, это зрелище

не для юной девицы.

Я последовал за Гиперидом; на улице нас уже ждал чернокожий. Втроем мы отправились на берег, где начинался мост, построенный Великим Царем через Геллеспонт. Именно здесь – об этом все еще продолжали кричать глашатаи и шушукаться жители Сеста – и должен был умереть Артаикт. День был пасмурный и ветреный, с севера, со стороны Первого моря через Геллеспонт все время наплывали серые тучи.

– Этот ветер, – пробормотал Гиперид, – лишнее напоминание, что нам до отъезда отсюда нужно купить новые плащи. А тебе, Латро, плащ просто необходим. Твои лохмотья даже нищему не годятся.

Чернокожий тронул Гиперида за плечо, заглядывая ему в лицо вытаращенными глазами.

– Что? И тебе тоже? Ну конечно куплю! Я же сказал – всем. Плащ нужен даже маленькой Ио.

Чернокожий помотал головой и снова заглянул Гипериду в лицо.

– А, понял! Ты хочешь спросить, куда мы отправимся дальше? Я как раз собирался рассказать вам об этом. Но сперва давайте найдем местечко, откуда будет все видно, а потом поговорим.

К этому времени жители Сеста сгрудились в центре открытой площадки, и воинам Ксантиппа приходилось отгонять их тупыми концами копий. К счастью, кое-кто из воинов узнал Гиперида, и нам без особых хлопот удалось занять места впереди. Смотреть пока было не на что – в центре площадки двое рабов копали яму, по всей видимости, для столба, который принесли с собой.

– Самого Ксантиппа еще нет, – сказал Гиперид. – Значит, начнут нескоро.

Я спросил у него, кто такой Ксантипп.

– Наш стратег, – отвечал он. – Все эти воины подчиняются ему. Разве ты не помнишь? Артаикт ведь упоминал его имя вчера.

Я признался, что не помню. Имя "Артаикт" тоже казалось мне весьма смутно знакомым, хотя глашатаи все время упоминали его; потом я припомнил, что сам недавно сказал Ио о вчерашнем разговоре с человеком по имени Артаикт.

Гиперид задумчиво посмотрел на меня:

– Неужели и про рыбу не помнишь?

Я помотал головой.

– Соленые сардины! Ты знаешь, что такое сардины, Латро?

Я кивнул. Чернокожий тоже.

– Это такие небольшие серебристые рыбки, – сказал я. – Толстенькие такие. Говорят, они очень вкусны.

– Верно.

Между тем из толпы уже послышались выкрики: "Тащите его сюда!", "Где вы его прячете?". Гипериду пришлось повысить голос, чтобы его было слышно.

– Сардины очень жирные, – продолжал он. – Даже если они соленые, жиру в них все равно полно. Вот вы, люди вполне разумные, ответьте мне на один вопрос. Это для меня очень важно, так что сперва подумайте хорошенько.

Мы дружно кивнули в знак согласия.

Гиперид глубоко вздохнул и сказал:

– Если бросить на уголья жаровни соленую сардину – на раскаленные уголья,

заметьте! – не может ли получиться так, что когда ее жир растопится и потечет, она как бы вдруг шевельнется? Не может ли растопленный жир брызнуть с такой силой, что перевернет рыбку?

Я уверенно кивнул. Чернокожий только пожал плечами.

– Ага, – сказал Гиперид. – Я присоединяюсь к мнению Латро, а Латро сам вчера видел это, хотя ничего и не помнит.

Тут над толпой поднялся рев.

Чернокожий мотнул головой в сторону толпы, а Гиперид воскликнул:

– Смотрите! Вон они идут – и, хотя каждый из них стоит целую сотню талантов, обоих сейчас зарежут, как баранов! – Он горестно покачал головой.

Мужчине было, по-моему, лет пятьдесят; он был коренастый, крепкий, среднего роста, с бородой стального цвета. Сыну Артаикта на вид было лет четырнадцать; черты его лица еще не сформировались окончательно, как это обычно бывает у подростков; темные глаза казались бездонными. У мужчины руки были связаны впереди.

Их вел высокий, худой человек в доспехах, но без щита и копья. Я не заметил, чтобы он подал какой-нибудь сигнал, но глашатаи вдруг разом завопили: "Молчите! Все молчите! Будет говорить Ксантипп, благородный стратег из Афин!" И когда разговоры в толпе немного стихли, Ксантипп выступил вперед.

– Граждане Сеста! – воззвал он. – Эолийцы, дети ветра! Эллины! – Он говорил громко и четко, видно, что привык командовать войском. – Слушайте меня! Хотя я выступаю перед вами, увы, не от имени всех эллинов.

Это заявление настолько поразило собравшихся, что все тут же умолкли и стали слышны крики птиц над Геллеспонтом.

– Мне жаль, что я вынужден говорить так, – продолжал Ксантипп. – Но не настали еще такие времена, когда брат перестанет наконец поднимать руку на брата.

По толпе пролетел гул одобрения. Когда все снова стихло, Гиперид улыбнулся мне:

– Они, кажется, решили, что мы забудем, как они совсем недавно выступали против нас.

– И все же я обращаюсь к вам, – продолжал Ксантипп, – и горжусь этим! Я представитель афинского собрания, и это мой город вернул вам величайшее сокровище, которым только может обладать человек, – свободу! – Снова последовал взрыв одобрительных выкриков. – Но мы не требуем за это ничего, кроме благодарности. – Громко выраженная благодарность тут же последовала, и Ксантипп заговорил снова:

– Как я уже сказал, я не могу сейчас выступать от имени всех эллинов. Кто знает, каковы планы Коринфа? Мне это неизвестно. Кто знает, на что способен дикий народ Аркадии? Только не я.

О, граждане Сеста! Те спартанцы, что появились здесь, уплыли на своем корабле еще до того, как город был освобожден, вы сами это знаете. Что же касается Фив, то всем ли известно, что его воины, славящиеся своей жестокостью, выступали заодно с варварами? – Эти слова вызвали в толпе ропот возмущения, а Гиперид прошептал: "Бей сильнее, Ксантипп, они еще дышат!" – Многие из моих друзей-храбрецов – а они были и ваши друзья, не забывайте об этом! – пали в великой битве при Платеях. И пали они вовсе не под стрелами варваров, но от копий конников Асоподора из Фив.