Воин из Ниоткуда
Шрифт:
— Не растягиваться! — пронеслась среди боя команда Тура. Гридни стали собираться в одно ядро. Наступление было остановлено, теперь обе стороны стояли насмерть за каждый сантиметр обагренной кровью земли.
— Тур! Если из крепости не подойдет подмога, то мы долго не простоим. — Аяр встал рядом, заливаясь кровью. Его лоб был рассечен ударом сабли, шлем слетел с головы и кровь заливала глаза, мешая выискивать место для смертельного удара мечом.
— Держись, друг, мы еще постоим. До крепости нам все равно не доораться. — прохрипел Тур, подставляя щит под очередной удар. — А ты бы лучше встал бы за мной, да голову перевязал бы.
— Это ты мне говоришь?! — взревел Аяр, отбрасывая в ярости щитом надоевшего
Со стен крепости летел град стрел в сторону ваглов, но те отошли на безопасное расстояние и продолжали держать отряд человек в тридцать напротив ворот, обезопасив себя, таким образом, хотя бы с тыла.
— Тур. — слева, прокладывая себе дорогу мечом и щитом, в разодранной кольчуге, появился Олег. — Пока вон те уроды у ворот стоят, из крепости никто не выйдет.
— Ну и что ты предлагаешь, на чашечку чая их пригласить?! — не оглядываясь, проворчал тот.
— А вроде того. — не переставая орудовать мечом, усмехнулся Олег. — Вон, шагах в двадцати шатер забавный стоит с лисьим хвостом. Нужно немного сместиться туда, тогда я с братьями наведаюсь в гости, чаечку попить, а, командир? — Олег выговаривал каждое слово на выдохе, нанося удар за ударом. — Пусть те с цепи сорвутся, а потом мы малость откатимся, чтоб из крепости проще выйти было.
— Маловато нас, чтобы такое провернуть. — мотнул головой Тур. — Хотя, чем леший не шутит, вдруг и вправду удастся. — и вобрав в легкие побольше воздуха он прокричал: — Подналяжем, друже!
— За Корса и щуров наших!
— Бей вражину!
Не ожидавшие такого напора ваглы отшатнулись назад и дружинникам удалось отвоевать с десяток шагов. Тур махнул Олегу головой и отряд Лияка, чудом не потерявший ни одного человека, клином врубился в левый фланг. Олегу, Андрею и Вадару удалось пройти стену ваглов и прорваться к шатру. Четверо дикарей бросилось им на встречу, но их уже было не остановить. Они были у цели, и Смерть шла впереди них, освобождая им дорогу и не смея оглянуться назад. Они просто снесли четверых безумцев не сбавляя бега, прошлись подобно смерчу. Однако в шатре никого не было. Не раздумывая ни секунды, они подрубили подпорки и шатер рухнул, чуть было не накрыв их собой. Андрей рывком сорвал лисий хвост с острия центральной жерди и пристроил его в расщеп на своем щите. Раздались дикие стоны ваглов и радостные крики дружинников. Андрей поднял повыше щит с лисьим хвостом и ударил по нему мечом, бросая вызов толпе дикарей.
— Прикрой! — прокричал Вадар, опускаясь на колено и поднимая с земли лук одного из убитых ваглов. Братья тут же встали плечом к плечу. Закрывая того своими телами.
— Дрянь, а не лук! — проворчал позади них Вадар и стрела со свистом ушла в только ему ведомом направлении. — Есть! Теперь только ты у нас хвостатый, Андрюх.
Среди стоящих напротив ворот раздался крик ужаса и ярости. По всей видимости, второй хвост принадлежал кому-то из вождей ваглов. Те с диким ревом бросились к братьям.
— Уходите! — заорал Тур, пытаясь всеми силами пробиться к смельчакам. Но те и сами уже изо всех сил старались пробиться к своим. Лияк с остатками своего отряда проявлял чудеса мужества и упорства, удерживая хлипкий коридор между ваглами. Олег с братьями вовремя успели слиться со своими, на несколько мгновений опередив надвигающуюся лавину разъяренных дикарей.
— Отходим! — проорал Тур, пытаясь заглушить шум боя.
Гридни медленно стали оттягиваться назад, сдерживая натиск ваглов. И в этот момент ворота крепости распахнулись и в тыл дикарей ударили защитники Корчи. План сработал и сеча завязалась с новой силой. Забывшие об осторожности ваглы попытались исправить положение, развернувшись лицом к новой угрозе. Посадник сумел собрать под свое начало почти всех мужчин, способных держать оружие в руках. Горожане и селяне рекой вылились из ворот крепости и, как наводнение, обрушились на врага. Вооруженные чем попало, они, тем не менее, решившись на этот удар, отступать настроены небыли. Орудуя копьями, цепами, просто дрекольями, они сметали всех на своем пути. Трусоват мужик, да до поры до времени. Но когда просыпается в нем дух воина, заложенный в каждом муже с рождения, встает он во всю свою мощь.
Ваглы уже давно поняли, что их такой успешный в начале набег, сулящий принести немалую поживу, вдруг обернулся устрашающим кошмаром, пожирающим их, как лисица неоперившихся птенцов. За что-то боги разгневались на них и отвернулись в сторону. И лишь животная ярость упустившего из под носа свою добычу зверя не позволяла бросить все и уходить туда, откуда пришли. Но перевес сил становился все явственней не на их стороне.
Дружинники держались из последних сил. Их ряды заметно поредели, и только улыбнувшаяся им удача не давала упасть в изнеможении. Еще несколько мгновений назад они бились только потому, что они вои, бились, не ощущая рук, тела, ран. Лишь неимоверная усталость и ярость боролись между собой за их жизни. Сами они уже давно были готовы встретить свою смерть, упасть растерзанными на части, чтобы закрыть глаза и… отдохнуть. Дождаться прекрасных дев и отправиться вместе с ними к справедливому Корсу; припасть к живительному источнику, залечить раны, набраться сил, и вновь встать плечом к плечу с недавно ушедшими друзьями. Вот только еще парочку врагов уложить на последок и все… Но забрезжил луч надежды, и снова захотелось жить. И откуда только силы берутся, из каких уголков они появляются.
Казалось, исход сражения был уже предрешен. Ваглы искали любую лазейку, чтобы вырваться из смыкающихся мужицких объятий. Но что такое военное счастье? Оно как солнечный зайчик, то поддастся, то дальше бежит, дразнясь своим светом.
— Канцы! — эхом пронеслось среди гридней.
Со стороны леса показались отдельные отряды канцев, решившихся все таки вернуться. Желание поживиться за чужой счет пересилило чувство страха.
— Тур, я прикрою! — прорычал Олег. — Не отдадим победу!
Пошатываясь, держа сабли двумя руками, как мечи, обрудовцы медленно пошли на канцев. Те от неожиданности остановились. Казалось, мертвые встали на их пути, настолько ужасающим был их вид. Все в крови, в свисающих клочьями кольчугах, они шли как демоны ночи, как слуги смерти. Отойдя от первого впечатления канцы с криками кинулись на них. И снова сеча, жесткая, страшная, с кровавой пеной у рта. Вот кто-то пошатнулся и упал, но нет даже сил повернуть головы. Все силы уходят на то чтобы раз за разом, с неимоверной тяжестью, поднимать саблю для удара. Вот Вадар облокотился о плечо Олега, но не выпустил сабли из рук. Ярость и упрямство. Больше нет ничего, ни мыслей, ни боли, ни страха. Вот только разве что жар в груди и горле, во рту нет ни одной капли слюны, только кровь и огонь.
— Держись!
… Кто? Кому? Мыслей нет, нет сил думать. Олег покрепче прижал к себе левой рукой Вадара и, собравшись с силами, сделал выпад вперед, пронзая чью-то плоть, на это ушли последние жизненные истоки, а затем просто наступила темнота…
Корчанцы смяли остатки ваглов и встали перед канцами. Те явно не ожидали такого поворота событий. Развернувшись. Они бросились обратно к лесу, преследуемые по пятам горожанами.
… Солнце… откуда оно? И вода?.. — Олег чувствовал, как живительная влага легкими толчками проникает вовнутрь, заливая полыхающий пожар. И солнце. Оно светило прямо в глаза, хотя и не было слишком ярким. Или было? Почему-то глаза слезились, и ресницы пропускали только солнечные лучи. Тело покачивало. «Море? Я плыву?» — сознание услужливо подсовывало картину пляжа.