Шрифт:
Начало
Невозможно выучиться на журналиста. Это все равно, что учиться на актера или на певца. Нет, технически ты овладеешь ремеслом – сможешь петь, брать какие-то ноты или играть в спектаклях – даже сниматься в кино. Но певцом ты знаменитым не станешь, и актером будешь все время на третьих ролях, в каком-то заштатном областном ТЮЗе играть зайчиков и «кушать подано». К тому же, и певцу, и актеру нужно иметь хоть какой-то талант, так сказать, Божью Искру. Техника техникой – и сольфеджио, и хорошо поставленный голос, и умение перевоплощаться – все это здорово, конечно, но на одной технике далеко не уедешь. Хотя без слуха, а также более-менее приличного
Но если у актеров и певцов есть хоть какой-то профотбор, то почему-то считается, что в журналисты можно брать кого угодно. Сочинение написал на «пятерку», сдал историю и литературу – и вперед? Нет, историю и литературу, конечно, будущий журналист знать обязан. И писать должен грамотно, а то потом будут редактора бедные… Но все же – разве можно не проверить эту будущую «акулу пера» – как он, собственно, умеет излагать свои мысли? Свои! Не сочинения на тему «Трагедия Обломова и российское дворянство», а хотя бы описать, что происходит сейчас в городе, в стране, как он, будущий властитель умов, представляет себе свою роль в этих изменениях? И вот тогда сразу будет видно, способен ли кандидат в журналисты хоть на что-то…
Пока существовал Советский Союз, пока была коммунистическая партия у руля, журналистика считалась идеологическим форпостом советской власти. Даже не форпостом – фронтом! А на фронт не брали тех, кто мог при случае или со страху переметнуться на сторону врага. Или пардон, обосраться. Прямо в окопе. Во время боя. Ведь хоть фронт и идеологический, но стреляют там – мама не горюй! То есть, в журналисты пропускали только идеологически выдержанных, закаленных бойцов, преданных партии и стране. Ну и, конечно, умелых, то есть, умеющих пользоваться своим оружием. А какое оружие у журналиста, пускай и будущего? Слово!
Вот и принимали во времена СССР на факультет журналистики только тех, кто уже, так сказать, доказал свою профпригодность – публиковался в местной прессе, городских газетах или даже – а были и такие – в солидных журналах. В крайнем случае, брали и тех, кто писал и публиковался в заводских многотиражках. Тогда в заводских газетах в Советском Союзе уровень был намного выше, нежели через десяток лет в солидных городских и даже областных изданиях России, Украины, Белоруссии и, тем более, таких государств, как Казахстан или Узбекистан. О коммерческих или ведомственных СМИ даже нет смысла вспоминать.
Но для будущего журналиста было важно не только иметь определенное количество публикаций, хотя это говорило о том, что первый испытательный барьер будущий работник пера без топора преодолел – значит, уже умеет связно излагать свои мысли, сообщать о том, что происходит вокруг и может быть интересным окружающим. Самое главное в этих публикациях – это то, что любой экзаменатор мог ознакомиться творчеством претендента и сразу оценить, будет толк из этого материала или нет?
Но еще важно было проявить себя, как личность! Ведь материалом были не заметки абитуриента, а он сам. Редко на факультет журналистики поступали уже сложившиеся профессионалы, которые не один год проработали, как говорят, «в поле». Поэтому из того сырья, которое вываливалось на факультеты журналистики, профессионалам предстояло вылепить или выковать будущих репортеров, обозревателей, редакторов, телеведущих, ответственных секретарей, фельетонистов, собкоров и прочих представителей разных жанров второй древнейшей профессии… Выковать – это если материал был качественный, а уж если некачественный – то вылепить из него пулю
Увы, когда Советский Союз раскололся, его осколки признали коммунистическую идеологию ошибочной, а в некоторых осколках, которые возомнили себя полноценными государствами – даже преступной. А другой идеологии вместо этой так и не подобрали, поэтому и перестала быть журналистика идеологическим фронтом. И начался этот процесс сразу после того, как в СССР была объявлена так называемая Перестройка. Многие моментально перестроились… И по этой причине вторая древнейшая профессия вплотную приблизилась к первой.
Как-то так случилось, что журналисты стали похожи на проституток. Они перестали писать правду, а стали выполнять заказы. Перестали искать достойные примеры, а стали выискивать недостойные. Причем, чем отвратнее они находили факты – тем лучше. Поскандальнее, погрязнее, попохабнее… «Чернуха» полилась с газетных страниц и телеэкранов рекой… Да и количество этих газет и телеканалов увеличилось многократно. Вместо определенных, десятилетиями работавших изданий с наработанной репутацией появились какие-то однодневки, прямо не газеты, а какие-то листовки или, точнее, бульварные листки. И там писали такое…
Не уступали им и телеканалы. Конечно, когда вместо трех основных каналов, по которым почти семьдесят лет текла советским телезрителям спокойная полноводная река патоки и счастья, внезапно появился еще десяток канальчиков – это было здорово. Сначала. А потом в погоне за аудиторией, рейтингами и вошедшей на телерынок рекламой началась такая зловонная канализация… Эти новые телеканалы стали показывать то, что в приличном обществе и упоминать раньше считалось постыдным. Разве что до откровенной порнографии и совершенно уж низкопробных телесюжетов постсоветское телевидение так и не опустилось. Но и того, что лилось с когда-то голубых, а теперь уже просто совершенно коричневых и даже черных экранов, хватило с головой. Чтобы с головой утонуть в этом откровенном дерьме…
А для того, чтобы мешать дерьмо, а также его находить и приносить, талант уже не требовался. И способности тоже не были нужны. Вернее, нужны были способности особого рода. Минимум брезгливости, максимум усидчивости – ведь выискивать дерьмо надо было вначале по сводкам тех же криминальных хроник. Нужны были способности предугадать, где нужно это дерьмо искать, также требовалось умение найти ключевого свидетеля и разговорить его. Ну и, конечно же, нужна была высокая работоспособность. А вот гении слова нужны не были… Разве что гении междометий…
Вот поэтому и стали, с одной стороны, принимать на факультеты журналистики кого угодно, даже без наличия стажа работы и публикаций, а с другой стороны…
Журналист
В Днепропетровском университете среди преподавателей факультета журналистики ни одного практикующего журналиста не было. Более того, никто из преподавателей, включая самого декана, никогда не работал в сфере практической журналистики – в газетах, на радио, на телевидении. Сам декан, профессор Демьяненко, когда-то в далеких 60-х проработал пару лет на областном радио, правда, в должности редактора. А должность «редактор» – это не журналистская должность, редактор часто не пишет, а правит тексты других журналистов, готовя их к эфиру. И самому ему писать вовсе не обязательно. То есть, остальной преподавательский состав на факультете журналистики вовсе не имел опыта работы в СМИ. Вот такой парадокс – будущих журналистов учили люди, которые сами журналистами не являлись. И чему они могли научить своих студентов?