Воин Островов

Маццука Дебби

Когда принцесса проскакала вдоль острой как бритва гранитной гряды, на вершине скалы показался хрустальный дворец. Увидев в тени у основания дворца лорда Бэну и лорда Эрвина, являвших собой цвет аристократии, она еще издали заметила, что один из них необычайно бурно жестикулирует. «Радуются, один из них наверняка станет преемником отца», — мрачно подумала она.

Лишь одна мысль успокаивала принцессу: преемнику Аруона едва ли удастся вскоре вступить на престол. Она знала, что никакие болезни не заставят отца отдать власть — только смерть. Она также знала,

что те, что были в их роду у власти, едва ли доживали до седин. «Незавидная участь править королевством, — размышляла она. — Для тебя не без умысла готовят всякие магические настои». Но Сирене хотелось верить, что ее могущественный отец будет править вечно.

— Тише, Боуэн, — остановила она своего жеребца, ласково потрепав ему гриву.

Этого жеребца подарила ей мать за неделю до своей гибели. Крепко схватившись за гриву коня, она перевалилась налево и лишь потом вспомнила про его больной левый бок. «Нет, нет!» — вскрикнула она, но было уже поздно.

Небо покачнулось, а в следующее мгновение Сирена уже висела на руках, чувствуя на своей щеке подрагивающий бок лошади. Особый головной убор, немного напоминавший корону, слетел с головы принцессы, и попавшие в рот длинные волосы заглушили ее крик.

Принцесса бессильно болталась на поводьях, пытаясь распутать руки. Ее нога вновь коснулась бока жеребца, и она почувствовала, что летит через голову лошади. Бешено топоча, Боуэн подался вправо, пытаясь защитить свой больной бок. Его с ужасающей быстротой несло на дерево.

Уже понимая, что произошло, Сирена крепко держала поводья.

— Прости, Боуэн, — успокаивала она коня. — Если я сделаю еще какую-нибудь глупость, можешь не слушаться меня.

Неизвестно, понял ли ее жеребец, но он заржал и почти по-человечески кивнул мордой.

Принцесса кляла себя за то, что, размышляя о матери, забыла о предупреждении и попыталась слезть через левый бок. Этот бок был поврежден еще с рождения и сейчас казался в два раза меньше здорового правого. Сирена уже освоилась с этой особенностью и научилась не прикасаться к больному боку жеребца, а он с полуслова слушался хозяйку, чувствуя свою уязвимость. Падения, подобные этому, у Сирены уже были, но она по-прежнему оставалась верна своему четвероногому другу.

Но надежда — фея робкая. Когда копыта Боуэна застучали по мощеному дворику, Райнер, один из конюхов, пересек двор и поприветствовал принцессу. Он заметил, что корона на голове Сирены погнута, взял корону в руки и повертел, разглядывая.

— Еще одно падение, принцесса? — не скрывая своего презрения, спросил он. — Все настолько плохо, что даже не помогает ваша магия?

«Разве что превратить жеребца в птицу?» — подумала принцесса, но вслух ничего не сказала. «Пусть никто при дворе не знает, что Сирена не умеет совершать чудеса», — решила она. Говоря начистоту, принцесса кое-что в магии понимала, однако наступали времена, когда «кое-что» решительно не годилось, потому что могло стоить жизни. Прежде она находилась под защитой пользующейся влиянием матери, а также своей служанки Эванджелины

и, разумеется, друзей.

Принцесса соскользнула с жеребца и, чувствуя, как подкашиваются ноги, облокотилась о круп коня.

— Ловкость и ничего, кроме ловкости. К счастью, этим качеством я не обделена.

Райнер удивленно приподнял темные брови и приблизился к принцессе, теперь уже возвышаясь над ней. Она была невысокого роста, и потому соблазн посмотреть на нее свысока был велик.

— Лично мне все равно, что спасло вас, принцесса. Но я знаю, что начальник королевской охраны сейчас сообщает об этом случае вашему отцу. Поверьте мне, пройдет совсем немного времени, и вам придется оправдывать перед лицом отца этого незадачливого жеребца, которому лучше было бы сгинуть.

Чувствуя, как сердце начинает колотиться в груди, Сирена пересилила себя и попыталась договориться с самоуверенным обидчиком, но слезы и мольбы совершенно не тронули Райнера. «Если бы это доставило ему удовольствие, он и мне пожелал бы сгинуть», — подумала Сирена. Меж тем придворный конюх искал повод избавиться от Боуэна. Он не терпел никаких дефектов и даже мелких несовершенств. Как и многие, он жаждал власти.

Подавив в себе страх, принцесса выхватила корону из его пальцев и решительно отбросила со лба пряди золотистых волос.

— Ты забываешься, Райнер! Боуэн мой и только мой. Я буду защищать его, и никто не посмеет притронуться к нему пальцем.

С наглым видом он переводил взгляд с головы на ноги принцессы, самодовольно оглядывая ее.

— Что даст ваша защита? — усмехнулся конюх. — Полагаю, лучше бы ему умереть своей смертью.

Почувствовав уверенность в ногах, Сирена попыталась пройти, но Райнер не собирался уходить с ее пути. Она сделала шаг влево, он тоже. Райнер постоянно преграждал ей путь, смеясь над ее бесполезными попытками обойти его. Помог Боуэн, двинувшийся всей массой на Райнера и просто оттеснивший его.

— Ты еще заплатишь за это! — зашипел конюх на жеребца, яростно сжимая кулаки.

Но не успел он и руки поднять, как Сирена решительно шагнула вперед и толкнула его обеими руками.

Костлявое лицо королевского конюха исказилось в гневе, он вскочил на ноги и занес кулак. Отступать было некуда, и принцесса обреченно закрыла глаза. «Этот не такой крупный, как мой отец, — рассудила она. — Обойдется». Она почувствовала движение воздуха, услышала сдавленный крик и непонятный шлепок.

Приоткрыв глаза, она увидела Райнера, сидевшего в корыте и выплевывавшего изо рта воду.

— Вам повезло, что пострадала только ваша честь, Райнер. Вы подняли на принцессу руку, а за это полагается смерть, — холодно произнес Иский, а затем, блеснув голубыми глазами из-под густых серебристых бровей, повернулся к Сирене: — Хотя в таких ситуациях, последнее слово за вами, ваше высочество.

— Нет, не надо его наказывать. Вы достаточно его проучили, Иский. Спасибо.

Придворный маг повелительно пошевелил рукой, и Райнер, мокрый и побледневший от страха, поднялся на ноги.