Воин с Ганио
Шрифт:
– Завтра утром.
Джордан посмотрел в окно, больше похожее на узкую, застекленную бойницу, и вдруг тихо, по-отечески произнес:
– Постарайся не оправдать его надежд, Герман.
Утро нового дня пришло под аккомпанемент тонкого, печального посвиста древесных червей.
Герман не знал, насколько должен быть чужд человеческому сознанию этот звук. Он никогда не слышал щебета птиц.
В комнате, где он жил, спартанская обстановка, традиционная для всех помещений небольшого города-крепости,
Ими были обугленные страницы книги, несколько уже ни на что не годных кибернетических устройств, и еще – опаленный по краям стереоснимок хрупкого, светловолосого существа.
Герман не знал, кем был этот человек.
Его имя оставалось загадкой, а черты лица, тонкие, изящные, казались совершенно нереальными в обрамлении длинных светлых волос.
Реликвии Герману передал Джордан во время войны с квазианцами, когда человеческая община редела с каждым днем. Однажды молодой воин попробовал расспросить его о снимке, но старик лишь посмотрел на него с неизбывной тоской во взгляде и ответил:
– Есть знания, несовместимые с нашим укладом жизни. Эта ноша станет лишь тяжелее, если разделить ее поровну, на всех.
Снимок обладал необъяснимой силой воздействия.
Проснувшись, Герман встал и, прежде чем подойти к приготовленному накануне снаряжению, на секунду задержался у своеобразного алтаря, взглянув на тонкие черты лица, словно мысленно просил:
«Будь сегодня со мной… Пусть этот взгляд не станет нашей последней встречей…»
Посмотрел и отвернулся, словно захлопнул дверь.
Приближался час, назначенный омни. Мысль о ненавистном насекомоподобном существе наполняла разум мутной тревогой.
Ашанги являлись боевыми особями расы форкарсиан, существами, генетически ориентированными исключительно на войну. Ашанга можно ненавидеть, но нельзя недооценивать или презирать как противника. Любой форкарсианский боец равен человеку по ловкости, сообразительности и умению сражаться. Техникой они тоже управляли не хуже, чем любой из человеческих воинов. Наверное, поэтому столкновение двух абсолютно чуждых друг другу рас и привело к их полному взаимоистреблению.
Если бы не мудрые омни, которые, обладая технологией клонирования, не погнушались собрать некоторые уцелевшие в космосе останки, то раса людей навсегда бы канула в Лету, оставив в память о себе лишь несколько обугленных планет.
Разумеется, омни вырастили первых человеческих клонов не без собственных, далеко идущих замыслов. Империя серокожих существ раскинулась в огромном объеме пространства, она насчитывала десятки тысяч звездных систем, но далеко не все молодые расы, прошедшие самостоятельным путем развития, мирились с их безраздельным господством.
Люди потребовались серокожим хозяевам космоса для ведения локальных войн. Омни никогда никого не убивали своими руками. Они правили милосердно и мудро,
Закон, выработанный ими для колонии людей, гласил:
«Население Джорга ограничено численностью в триста человек. Доставка младенцев возможна в том случае, если кто-то из людей погибает в бою или умирает от старости, предварительно исполнив Долг Чести. Генетическим прототипом для клонов может служить лишь воин, проявивший доблесть на службе империи».
Понятие «Долг Чести» было внедрено в умы людей самими омни. Оно подразумевало безропотное служение серокожим властителям космоса в признательность за возрождение человеческой расы.
…Герман, занятый сборами, сейчас не задумывался над этим. Он вырос на Джорге – дикой, полной опасностей планете, куда омни переселили первых человеческих клонов. Он привык служить серокожим существам, хотя и недолюбливал их. Он с детства слышал о Долге Чести, был по-настоящему предан этому понятию и страстно желал лишь одного: победить ашанга и заслужить неслыханную награду – еще одну человеческую жизнь!
…Бросив мимолетный взгляд на стереоснимок, Герман прошел в противоположный край комнаты, где в специальной нише хранился еще один из немногочисленных, но свято чтимых артефактов.
Это был боевой скафандр с полустертой, уже плохо читаемой маркировкой на металлопластиковом ободе забрала гермошлема:
«Земля. Подольский завод космотехнических изделий. Имущество ВКС России…» – далее следовал инвентарный номер.
Все, что относилось к разряду военной и космической техники, находилось под запретом, наложенным омни. Оборудование и технику, необходимые для ведения боевых действий в той или иной области космического пространства, обычно доставляли на орбиты Джорга, куда воинов-людей поднимали челночные корабли серокожих существ.
Этот боевой скафандр являлся единственным исключением из правила. Он был старым, лишенным вооружения, а символы для омни не имели никакого значения и воспринимались ими буквально: похожий на знамя родовой вымпел – вышитая тряпка, старый скафандр с полустертой надписью по ободу забрала – безопасный хлам, которому давно пора в утиль…
Никто из омни не понимал, что надпись на ободе гермошлема, особенно первое, полустертое, уже едва читаемое слово «Земля», было сильнее, чем любое оружие.
Оно являлось памятью, символом, катализатором неосознанной тоски, которую рано или поздно испытывал любой воин Джорга.
Люди, рожденные в инкубаторах омни, не забыли о Земле.
Анвар очнулся ночью. Холодный свет коричневатой луны освещал склоны оврага. Дым уже не сочился из-под обломков истребителя, остекленевшая почва остыла, растрескалась.
Он был очень слаб. Боль в голове казалась нестерпимой. Губы вновь растрескались от жажды. Необъяснимые видения все еще стыли в рассудке, но ганианец гнал их прочь.