Воин снегов
Шрифт:
На снегу лежали сверкающие волосы Гудрун, смешанные с застывающей кровью и остатками мозга. Могучие челюсти голодных зверей раздробили череп Гудрун на мелкие кусочки.
Я оплатил свой кровавый долг.
Издалека донесся приглушенный, но все нарастающий гул множества голосов.
Я понял, что плоды моих ночных деяний обнаружены.
Глава четвертая
ПРОРОЧЕСТВО ЛЕДЯНОЙ БОГИНИ
Я долго стоял среди елей, прислушиваясь к приближавшимся голосам ваниров, а потом смотрел, как появившиеся из-за деревьев воины собрались вокруг обглоданных костей своей
Жесты, которыми обменивались воины, стали менее возбужденными, и мне показалось, что в их голосах слышится страх. Я был готов сразиться с ними всеми насмерть, если меня обнаружат. Но вместо того, чтобы идти по моему следу, они собрали останки Гудрун и, завернув их в шкуры, поспешили обратно в лагерь. Я понял, что наполнило, страхом их сердца, – они увидели мои следы среди волчьих и поняли своими варварскими, полными предрассудков душами, что в их лагерь проник один из «пустынных оборотней» – чудовище, чье человеческое тело и душа превращаются в волчье, когда зимняя луна освещает снег своими лучами.
Когда они ушли, я повернулся и, придерживаясь волчьих следов, направился в сторону лесистых холмов. Однако слабость нарастала, и вскоре я свернул в сторону и нашел небольшую пещеру под склоном низкого холма. Когда-то она служила убежищем диким зверям, но запах был слабым, и я понял, что ее прежние обитатели давно ушли. Торчавшая в правом плече стрела мешала мне, и я выдернул ее. Стрела не была зазубрена и вышла легко. Какое-то время я смотрел на струившуюся по руке темную кровь, затем, чувствуя все усиливавшееся головокружение, лег прямо на землю и вскоре заснул.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я проснулся. У входа в пещеру стоял большой серый волк и глядел на меня желтыми глазами. Я с трудом сел и заворчал. Видимо, его привлекла моя кровь – небольшая лужица натекла на землю из моей раны. Он не нападал – то ли чувствовал мое родство с ним, то ли насытился мясом Гудрун. Наконец волк повернулся и ушел. Рана перестала кровоточить, но сильно болела; меня била дрожь, голова кружилась. Не думаю, что в этот момент я вообще ощущал себя человеком – поскольку человек в подобных обстоятельствах вернулся бы к племени айсиров за помощью, а я вел себя как волк Ваниры были правы, считая, что имеют дело с пустынным оборотнем.
Я снова заснул. Не знаю, сколько я проспал, но мне снился сон – если это на самом деле был сон.
Мне казалось, будто я проснулся ночью. Воздух был неподвижен, и в ушах раздавался странный звон – вызванный не лихорадкой от потери крови, а словно создаваемый множеством крошечных ледяных кристаллов. В устье пещеры струился туманный свет. Я осторожно поднялся и выбрался наружу.
Мне казалось, что свет исходит от высокой белой фигуры – ростом вдвое выше любого воина, – которая стояла на краю небольшой поляны перед моей пещерой. Это была женщина неописуемой красоты, с холодно-спокойным лицом, окутанным туманной переливающейся вуалью, состоявшей отчасти из снежинок, отчасти из ее длинных серебристых волос. Она заговорила, и голос ее был подобен шепоту ветра среди ледяных колонн под сводами
– Будь проклят человек по имени Гор, – сказала она, и мне показалось, будто ее глаза вспыхнули, словно острия серебряных кинжалов. – Будь проклят убийца собственной матери!
Какое-то мгновение мне казалось, что у нее лицо Гудрун, но затем я понял, что это не так, ибо лицо этого прекрасного и ужасного создания было подобно лицу любой айсирской или ванирской женщины. Одна задругой передо мной представали женщины, которых я знал, хотя ни одна из них не походила на стоявшее передо мной странное прекрасное существо. И я понял, что это Итиллин, Ледяная Богиня, о которой шепотом рассказывают люди северных племен, сбившись в кучу вокруг костра холодной северной ночью. Итиллин, первая дочь Ледяных Богов, которые породили Морозных Исполинов, положивших начало айсирам и ванирам!
На мгновение меня охватил страх, но затем, зарычав словно волк, я выхватил меч и нож.
– Хочешь отомстить за Гудрун? – крикнул я. – Так я и твое мясо брошу зверям!
– Глупец! – Голос Итиллин был подобен завыванию ветра среди голых ледяных скал. – Ты не можешь убить меня, как и я тебя. Ледяные Боги решили иначе. Они повелели предсказать тебе твою судьбу. Но прежде чем я произнесу пророчество, услышь мое проклятие за смерть Гудрун, которая поклонялась мне. Опасности и раздоры станут уделом всей твоей жизни, и у тебя никогда не будет собственных детей, которые помогли бы тебе в старости или продолжили бы твой род!
Я хрипло рассмеялся – ибо что же еще, кроме опасности и раздоров, знали подобные мне волки? А что касается династий, какое дело волку до человеческих забот?
– Раз ты слишком слаба, чтобы убить меня, – крикнул я, – объяви же мне пророчество богов!
– Смертный идиот! – Глаза Итиллин напоминали искры замерзшего пламени, на мгновение вспыхнувшие ослепительным огнем. – Не искушай меня пренебречь их решением. Слушай же: Ледяные Боги избрали тебя себе в помощь в борьбе против богов Юга и их поклонников, поскольку ты единственный, кто пережил испытание холодом. Ты – и волк и человек, ты спасешь цивилизацию от гибели и отдашь ее в руки айсирского вождя и его племени. Они сполна отблагодарят Ледяных Богов.
Так говорят боги. Однако к их пророчеству я добавляю свое проклятие: страдания и бездетность в наказание за убийство отца, матери и братьев. Никогда ты, наполовину зверь – наполовину человек, не найдешь мира ни в одной волчьей стае и ни в одном из человеческих племен.
– Ледяная ведьма, – зарычал я, – я не прошу ни благодарностей, ни проклятий – ни от тебя, ни от тех, кто стоит над тобой!
Я бросился к ней с мечом, но она рассмеялась и начала медленно расплываться в воздухе, а когда я ударил мечом по ее исчезающей фигуре, мое тело охватил холод, и я потерял сознание.
Я проснулся в пещере. Мне казалось, что прошел по меньшей мере день. Плечо страшно болело, но рана уже начала затягиваться и не воспалилась. Я все еще обладал живучестью дикого зверя.
Снаружи послышались человеческие голоса.
Я вскочил, обнажив зубы в беззвучном рыке, и выглянул из пещеры. Из-за деревьев приближались ванирские воины – видимо, они шли по моему следу. Я понял, что днем они не так боятся оборотня – или, что более вероятно, стражник, который рассказывал обо мне накануне, убедил остальных, что во мне нет ничего сверхъестественного.