Воин

Маккуин Дональд

Гэн снова посмотрел на своих воинов: все они происходили из разных враждующих баронств, но сейчас готовы были сражаться плечом к плечу, помогая друг другу.

Впрочем, пока это всего лишь благие пожелания. Очевидным все станет завтра.

Конвей очень любил повторять: важнее, чтобы они научились работать вместе во время мира. Казалось, эта идея была для него нова. Поистине чудной человек! И угрюмый.

Временами таким становился Кол. Обычно это случалось, когда что-то напоминало ему о Мурмилан. Возможно, Конвей тоже думал о женщине.

Гэн надеялся,

что Кол и Мурмилан иногда заглядывают в его мысли.

Пророчество. Он хотел выполнить и в то же время освободиться от него. Это было так же ненадежно, как и чувства к Класу.

Возможно, Гэн уже сошел с ума. Может, ему суждено вывалиться из седла и начать есть землю? Или, ринувшись в этот бой, встретить там свою смерть? Или просто сбежать, трясясь и плача, потеряв право называться мужчиной?

Как ни странно, подобные мысли успокоили его. Гэн перестал думать о мрачном. Сражение казалось тем единственным местом, где все сомнения и заботы покинут его бедную голову.

Какое-то движение впереди привлекло его внимание. Кавалерийский отряд Одиннадцатого Западного возвращался из разведки; с ними был еще один всадник. На мгновение Гэн озадаченно уставился на него, но вскоре, осознав, что конвоируемый едет на осле, не сдержал удивления:

— Билстен!

Несколько минут Гэн рассматривал торговца.

Билстен привстал в стременах, приветствуя юношу традиционным жестом Джалайла. Один из разведчиков тут же замахнулся на него, но торговец ловко уклонился. Прежде чем воин успел нанести новый удар, Гэн окриком остановил его. Не глядя на озадаченного разведчика, Билстен уверенно покинул сопровождающих стражей, выкрикнув:

— Я знаю тебя, Гэн Мондэрк!

Гэн ответил на приветствие гостя. Еле сдерживая улыбку, он наблюдал за приближением торговца. Глядя на старого знакомого сверху вниз, юноша спросил:

— Каким ветром занесло тебя сюда? Ты должен знать, что мы идем воевать с Алтанаром. Уверен, ты не из тех человекоподобных койотов, что грабят трупы после битв. Я ведь знаю, что в этом районе нет никакой торговли. Так что же ты тут ищешь?

Светло-зеленые глаза забегали.

— Торговцы везде находят себе выгоду, Мурдат. Даже во время войны люди продают и покупают, разве ты не знаешь этого?

Лицо Гэна посуровело.

— Рабы?

— О, ни в коем случае. Ни один настоящий торговец не занимается этим. И не обкрадывает убитых. Многие из тех, кого называют торговцами, вовсе не торговцы. Не всякий человек, занимающийся куплей-продажей и живущий этим, является одним из нас. У нас существуют свои законы.

Снова Гэну пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку. Но сделал он это недостаточно быстро. Билстен вкрадчиво сказал:

— Не торопись недооценивать тех, кто может оказать тебе услугу. Я дам тебе то, что может пригодиться будущему королю. — И он громко захохотал, глядя на удивленного Гэна. — Если твои всадники хоть чего-нибудь стоят, то примерно через час они вернутся на взмыленных конях с докладом о большом лагере Оланов на твоем пути.

— Ты видел их? Они знают, что мы приближаемся?

— Да и еще раз да. Оланская

конница скоро должна встретиться с вами. Тебе не удастся нанести неожиданный удар. — Лицо Билстена стало серьезным, пальцы впились в бороду. — Их по меньшей мере в три раза больше. А к заходу солнца Ликат приведет с собой еще пятьсот человек.

— Так много? Он оставил лагерь без должной охраны. Это очень опасно. Я слышал, будто у него потери. — И Гэн поведал торговцу рассказ вестника о боевых лошадях.

Тот мрачно произнес:

— Есть и кое-что похуже. Ликат оскорбляет лучших воинов твоего племени: любого, кто не с ним, он обвиняет в трусости. Вокруг него вечно ошиваются сорви-головы, готовые бросить вызов каждому несогласному. Дуэли ведутся нечестно, но ты же знаешь, как горды Люди Собаки. Клан не доверяет клану. Люди Ликата настраивают одно племя против другого, а потом он приходит к ним как миротворец. Большинство кланов хотели бы избавиться от Ликата, но он держит их всех в кулаке. Теперь он у них самый главный. Дьяволы нанесли твоему народу такие удары, что Люди Собаки боятся раскола племени больше, чем открытого выступления против Ликата. Если кто-то хочет противостоять Ликату, то ему бы не помешало поискать помощи на стороне. — Он выделил последнюю фразу и после этого не проронил ни слова.

Повернувшись, Гэн взглянул на собеседника: в обычно бегающих глазах торговца был неприкрытый вызов и как будто что-то еще. Сперва ему почудилось, что надежда. Но на что мог надеяться Билстен, помогая Людям Собаки? Все же у Гэна возникло желание как-то утешить бородача. Более того, он обнаружил, что хочет довериться ему. Забыв об оскорбленном чувстве собственного достоинства, Гэн поведал Билстену план нападения и рассказал о своем намерении объединить оба королевства с Людьми Собаки в единое целое. Билстен спросил о роли, отводимой Гэном Людям Гор.

Тот почесал затылок:

— Или они присоединятся к нам, или будут изгнаны из наших земель. Представь себе, Билстен: от Китового Берега до земель Пожирателей Бизонов, от Морских Звезд до самой Матери Рек люди будут жить без страха.

Они долго ехали молча. Гэн ожидал продолжения разговора, ему не терпелось услышать мнение торговца. Однако вместо этого Билстен спросил:

— А нет ли за твоими притязаниями чего-то другого, молодой Мурдат? Подумай хорошенько.

Кровь прилила к лицу юноши. Пытаясь скрыть дрожь в голосе, он произнес:

— Моя жена. Если я не освобожу ее, то пусть племена сами позаботятся о себе.

— Ага, — произнес Билстен. Звук его голоса едва был слышен за грохотом барабанов, но Гэн уловил в нем оттенок удовлетворенности. Не глядя на спутника, Билстен повторил: — Еще раз прошу тебя подумать. Только чистая правда спасет нас в этом положении. Есть ли что-нибудь более важное для тебя?

— Больше ничего, — резко ответил Гэн. Он молча уставился на знамя своего отряда. Гнетущая тишина пролегла между говорившими. Наконец юноша кашлянул. — Я погорячился, — сказал он, извиняясь. — Честь важнее. Не только для меня, но и для нее тоже. Мы не сможем жить в позоре.