Воины бога Паука
Шрифт:
— Даю фрагмент, — сообщила она ему, посылая изображения документов, которые читала. — Советский корабль-тюрьма «Николай Романан», запущен в 2095 году, считается пропавшим в секторе Гулаг.
Чэм кивал головой, как будто сам себе.
— Понятно, полный набор заключенных, американские и мексиканские либералы, все контрреволюционеры. Мало того, у них было большое число коренных американцев, гм, арапахо и сиу. Несколько шайенн.
— Я помню, — добавила Лита удовлетворенно, — исследование Грошина! Он заметил, что коренные американцы остались нейтральными после того, как пришли Советы. Когда в резервациях ничего не менялось, они вполне успешно мстили. Грошин слишком хорошо зафиксировал недовольство, чтобы это понравилось партии. Они бросили его за это в тюрьму, прежде чем отправить в ссылку в Московский сектор.
— Инакомыслящие, — пробормотал Чэм. — Превосходно. Для целей выживания не может быть ничего лучше. Инакомыслящие всегда новаторы. Подумай о…
— Интересно, что произошло? — нахмурилась Лита. — Они направлялись на Сириус. Как они попали так далеко? Я не…
— Давным-давно! Они потеряли много кораблей в самом начале. — Чэм остановился. — А почему вы так уверены, что это группа с «Николая Романана»?
— Больше всего подходит, — пожала плечами она. — Подсчитайте максимальную способность воспроизводства этого народа. Официально там было пять тысяч транспортируемых. Предположим, что пленки и записи корабля уцелели. Предположим пять-шесть детей на одну женщину. Предположим неограниченные ресурсы и получаем население, готовое к экспансии в космос не позже, чем через пятьсот лет.
Она остановилась.
— Эммануэль, это были люди из технологически развитых стран, а не ссыльные из Индии или Африки. Они должны были унаследовать технологию.
— Если ваши предположения верны, — возразил он. — Есть ли другие варианты?
— Один, — ее голос напрягся. Она послала ему данные.
— Хм! — буркнул Чэм. — «Потемкин-9». Считается уничтоженным во время революции конфедератов. В последний раз его видели уходившим в сторону Окраины, сильно поврежденным. Боже!
Чэм колебался. Голос его снизился до шепота.
— Посмотрите на голографию! Надо думать, он сильно пострадал.
Уже знакомая с развороченным остовом корабля, Лита стянула устройство связи и протерла глаза. Так устала. Прошло почти двенадцать часов после того, как Чэм поймал ее у лифта, а она пришла в лабораторию рано в тот день, чтобы обработать образцы костей.
Лита зевнула.
— Я думаю, больше смысла в том, что это «Николай Романан», если только это не одна из независимых станций, затерявшаяся там. Это возможно. Если только. Нет никаких свидетельств о всех, столь давних расколах. Почти бесполезно…
— Пока достаточно, — зевнул Чэм в ответ. — Может быть, мы уж слишком хотим, чтобы это была затерявшаяся колония. Патруль думает, что это радиозвезда. Потерянная станция… кто знает?
— Может, это и так, — согласилась Лита. Она встала и потянулась, зная, что Чэм смотрит на ее аккуратное тело. Ее мышцы всегда вызывали у него изумление. Бедняга, он всю свою жизнь провел на станции. Его кости были тонкими, с изящной мускулатурой — этого было достаточно при легкой гравитации углового ускорения. Она попрощалась с ним и толкнула дверь.
Она медленно шла по коридору, впав в задумчивость. Возможно, Чэм был прав. Очередная потерянная станция. Она пошлет двух или трех аспирантов проделать предварительную работу по сбору материалов. Они выучат язык, войдут в культуру, создадут сеть связи с UBM Gi-сетью. Рутина. Это случалось уже четыре или пять раз за время ее пребывания в университете.
Даже если так, то все равно необычным было то, что станция забралась так далеко. Они не могли превышать скорость света. Потерянный звездолет! Она заскрипела зубами:
— Только бы это было так!
Открыв дверь в свою комнату, она обрадовалась тому, что Джефри спал. Она прыгнула к стенке, избегая его теплого тела. Пока она уплывала в сон, ее сознание заполнялось образом человека. Дикий, сильный, с развевающимися по ветру волосами, он стоял перед ней и улыбался, протягивая ей мозолистую руку.
Джон Смит Железный Глаз склонился в седле, чтобы рассмотреть серую пыльную землю. Во рту у него пересохло. Лошадь, его любимая вороная кобыла, нервно перебирала ногами под ним.
— Хоша, мы в безопасности, — прошептал он, видя, что размер следов, отпечатавшихся на почве, опровергает его слова.
Чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом, Железный Глаз осторожно слез и ощутил землю своими ногами, обутыми в сапоги с тонкой подошвой.
У него было плоское широкое лицо, с черными проницательными глазами, широко расставленными по обе стороны его тонкого изогнутого носа. Его твердая безбородая челюсть переходила в длинный широкогубый рот. Он двигался с почти кошачьей грацией, играя мощными мускулами под одеждой из мягкой, прокопченной кожи.
Он упрямо стоял на тропе, две черные косы свешивались на спину. Он был одет в рыжевато-коричневую кожу, на плотно подпоясанной у тонкой талии охотничьей рубашке был изображен восьминогий паук. Рукава снизу были отделаны бахромой, а по верху шел цветастый геометрический и звериный орнамент, символизирующий его род и Великий Дух. Его кожаные штаны были так же украшены и отделаны бахромой.
В одной руке он держал длинное однозарядное ружье с бронзовыми патронами, торчащими вдоль ствола, чтобы ружье можно было быстро перезарядить.
К поясу были прикреплены патронная сумка, длинный боевой нож и черные блестящие трофеи — скальпы человеческих врагов Железного Глаза, врагов, убитых им на войне. Трофеи — знак истинного воина Паука — были гордостью Джона Смита Железный Глаз. Трофеи с голов еретиков сантос. Ни один воин на Мире — паук или сантос — не имел их столько, привязанных к своему поясу или охотничьей рубашке. Устрашающие трофеи отличали Джона Смита Железный Глаз — отмечали его как самого беспощадного среди народа Паука.