Воины столетия. Дар
Шрифт:
— Хм… Неудачно пошутила, да? Все так плохо было?
— Настолько, что даже нашего фантомаса проняло, — Гермес сложил посох и зацепил его за поясом. — Пойдём домой, а? Заколебали вы меня и ваше Перехлестье.
— Да, — я смутилась и полезла за Камнем. — Идем, конечно. Но что нам теперь делать? Как быть… с Зевсом и Спрутом?
В моей руке оказалась четвертушка от нашего ключевого артефакта. Арес, перехватив мой взгляд, протянул свою половину.
— Спрут мёртв. Я его убил.
Мы с Гермесом переглянулись.
— Значит, нашим близким ничего не угрожает? — спросила я.
— Пока, думаю, нет.
— А Зевс?
— Не знаю, — разговор Аресу был явно неприятен. — Ничего не могу сказать точно. Я, — он потер переносицу. — Плохо помню, что произошло.
— Нам надо отдохнуть, — подытожила я. — Разберёмся позже. Думаю, на сегодня с нас хватит.
Парни кивнули. Сашка присел и, подозвав кошку, которая мигом подскочила к хозяину, взял верного зверька на руки. По щелчку мы ушли из Перехлестья.
***
Мы с родителями ужинали поздно, в полной тишине. Отец, усаживаясь за стол, сказал: "Завтра похороны", и слов не осталось. Мать иногда что-то строчила в телефоне, но общего безмолвия это не нарушало.
Мне было нехорошо. Не лихорадило, как раньше, но от слабости тряслись руки. После ужина мама сама убирала со стола, потому что домработница на замену сегодня работала неполный день. Я помогла прибраться в столовой. И вдруг спросила.
— Мам, тебе когда-нибудь снились сны?
Мать, закрыв посудомойку, задумчиво посмотрела на меня.
— Возможно, но я их не запоминаю. А что?
— Мне никогда не снились.
— Может, оно и к лучшему, — мама пожала плечами. — Тебе приготовили платье на завтра?
— Да, все нормально.
Домашнее задание не делалось. Настя, получив краткое объяснение моего сегодняшнего поведения, меня не трогала. Ярослав скинул фотку мужчины с развороченной черепушкой. Я ответила смайликом с средним пальцем. На почте мигало запредельное число непрочитанных сообщений. Не мешало бы почистить ящик, но стоило мне зайти в приложение, как взгляд упал на пятое по счёту письмо — результаты теста на профориентацию. Я быстро пробежалась глазами по тексту с размытыми формулировками про мои склонности, преимущества и недостатки. Хмыкнула, скопировала текст в вордовский документ, чтобы потом вставить в характеристику для поступления, и только тут, удаляя последнюю строчку с рекомендациями, обратила внимание на набор профессий.
Социальный работник, врач (психотерапевт, врач общей практики), психолог, учитель.
— Эээ, — усмехнувшись, я переслала письмо отцу.
Психотерапевт? Меня будто озарило. А почему бы нет… Биологию я знаю неплохо, вот с химией есть проблемы, но новый репетитор мне поможет.
До поздней ночи я бродила по сети, читая информацию о медицинских университетах и программах обучения. Учиться, конечно, придётся в разы дольше, чем я планировала, да и врачом я хотела стать давно, лет этак в десять. Но психотерапия… Как при инициации, я вдруг поняла, что именно это правильно, только по этому пути мне и стоит идти.
Вздохнув, я глянула на часы и пошла в ванную. Снизу доносился папин приглашённый голос — разговаривал по телефону. Потом зашуршала одежда, хлопнула дверь. Вызвали, значит. Раньше он заходил ко мне после таких вот звонков, чтобы предупредить, что уходит. Может, решил, что я сплю, а может…
Мы отдалились, и это факт. Перехлестье и двойная жизнь меняли не только восприятие действительности, но и лишали нас права быть честными с теми, кого мы любим. Сашке вот повезло. Оба родителя в курсе.
Вернувшись в комнату, я выключила свет и забралась в кровать. Под подушку спрятала Камень и взяла в руки монетку-амулет. До сих пор не верилось, что Аси нет. Она была всегда, с самого моего детства, как часть мира родного дома, где всегда тепло и уютно. Вот вчера, в это время она была ещё жива. И ничего не изменилось, а её нет.
Из-за меня.
На столе пиликнул мобильник. Сашка интересовался, сплю ли я. После отрывистого "нет, никак", он потребовал Переброса.
— Привет.
Сжимая в руках Камень, я сидела на краю кровати и настороженно смотрела на появившегося в моей комнате напарника.
— Что случилось?
— Ничего. Не мог уснуть, — он отодвинул кресло от стола, но я протянула руку.
— Иди сюда.
Он подошёл ко мне и сел рядом. Какое-то время мы бездумно пялились в темноту.
— Завтра похороны, — произнесла я, падая на подушку и переворачиваясь на бок. — В голове не укладывается, что её нет.
Сашка лёг сзади, обнял меня и прижал к себе.
— И никто не узнает, как я виновата. Приду завтра в её дом, буду горевать со всеми. Это так подло.
Он зарылся в мои волосы.
— Хватит. Мы сделали все, что было в наших силах.
— Мы не можем защитить своих близких.
— Мы не можем защитить всех. Этот процесс естественен для нашего мира.
— Может, — я чуть повернула голову. — Бросим все это? Откажемся от Перехлестья? И духи от нас отстанут.
Сашка вздохнул.
— Не отстанут, поверь мне.
Мы помолчали.
— Из-за тебя?
Сашка завозился, сильнее прижал меня к себе и глухо ответил.
— Из-за меня.
— Мать тебе все рассказала?
— Что она — племенная кобыла? Конечно. Главное, вовремя.
— И что ты думаешь? Зачем ты Зевсу?
Сашка приподнялся на локте.
— Не знаю. Я почти ничего не помню из того, что произошло в мире духов. Я убил Спрута и забрал его силу, сознания чужих людей. И все. Водоворот картин и красок. Мне и сейчас в голову приходят странные мысли. Какие-то лица, события, знания.
— Знания? — я недоуменно посмотрела на напарника.
— Ну да. У матери на полке стоят книги на английском, итальянском, французском, турецком — остатки дедушкиной библиотеки. Я не особо силён в языках, только я прочитал их корешки. И всё понял…