Воины Зоны
Шрифт:
Чтобы расстрелять нас с воздуха в лесу, преследователям понадобился бы вертолет. Я очень надеялся, что таких беспилотников у них нет.
Более или менее придя в себя, мы преодолели где-то с километр и оказались в густой чаще. Под огромной елью сделали привал. Бугров тяжело уселся, бойцы стянули с него верхнюю часть бронекостюма, положили рядом. Третий достал из ранца набор инъекторов и поочередно вколол командиру.
Я извлек из рюкзака пластиковый бокс с пайком, сказал Косте:
— Поесть надо.
Он, кряхтя, сел, раскрыл
— Солдаты, обед, — сказал я, но сектанты даже не оглянулись.
Ладно, как хотите. Позвал Анну — но и она отказалась от еды. В боксе была складная горелка, сухое горючее, консервы, хлебцы, витаминизированные пластинки сои, сухофрукты. Я бросил в горелку таблетку горючего, поджег, вскрыл банку с кашей и поставил разогреваться. Напарник, большой любитель сладкого, уже выдавил себе в рот тюбик сгущенного молока.
Мы быстро поели, и Лабус лег, задрав ноги на ствол ели. Третий все еще занимался Бугровым, Второй стоял с оружием на изготовку, контролируя окрестности.
Аня сидела неподалеку, массируя распухшую лодыжку. Я отхлебнул из фляги, опустился на корточки рядом с ней и сказал:
— Извини.
Она подняла на меня взгляд.
— Не хотел тебя толкать и кричать тоже. Но в бою не должно быть никаких «Я останусь» и прочего. Командир — Бугров, когда его поблизости нет — я.
Закусив губу, она несколько секунд смотрела на меня, потом опустила голову и сказала:
— Все нормально, я понимаю.
Я помолчал, пытаясь сообразить, как лучше сформулировать то, что еще хотел сказать ей. Потом мысленно махнул рукой — как есть, так и говори, чего тут мудрить.
— Ты должна вернуться.
— Почему? — она опять подняла голову.
— Вернуться на болото, к отцу.
— Что случилось?
— Ничего. Просто все это слишком опасно.
— Ну и что? Думаешь, у меня до того не было в жизни опасностей?
Я покачал головой.
— Таких — думаю, не было.
— Нет, я иду дальше, — сказала девушка.
— Зачем? «Черные» идут, потому что иначе не могут. Они фанатики и подчиняются Осознанию, то есть сейчас этому Северову. Я иду, потому что не могу позволить мутантам расползтись за Периметр, у меня в Киеве родственники. А еще потому, что по вине Осознания убили моих товарищей, и я хочу расквитаться как и Лабус. А почему идешь ты?
— Потому что люблю Зону, — сказала она, глядя мне в глаза. — И без меня вы можете не пройти. Все, Курортник, не о чем больше говорить. Мы идем вместе.
Я выпрямился, сверху вниз поглядел на девушку. Но ведь наверняка погибнет! Несмотря на все способности она не обучена, не умеет бежать, как надо, ползти, как надо, стрелять… А я не хотел, чтобы она погибала. Мы были знакомы всего сутки, но что-то происходило со мной, когда я смотрел на нее. Не знаю, что именно чувство это было мне незнакомо. Если бы не монолитовцы — я бы заставил Аню остаться. Просто не взял бы с собой. В конце концов — стукнул по голове, а когда она пришла в себя, нас бы с Лабусом уже не было здесь. Но она действительно нужна группе, и потому «черные» не дадут мне сделать ничего такого.
Отступив от нее, я огляделся. Второй стоял спиной к нам и вглядывался
Я сел на траву рядом с Лабусом. Он отдыхал, задрав ноги на ствол и закрыв глаза.
— Эй… — негромко позвал я.
Костя открыл один глаз, потом второй.
— Чего тебе, беспокойный ты наш?
Сидящий под елью Бугров показал жестом: пять минут, потом уходим. Я кивнул, повернулся к напарнику.
— Костя, спецы ни в чем не виноваты. У них был приказ.
Он вопросительно посмотрел на меня.
— Ты не знаешь… есть список правил с грифом «совершенно секретно». Согласно параграфу девятнадцать командир группы может получить код «ликвидация» по указанному объекту — мы и оказались тем объектом.
— Ага, — он кивнул. — Это понятно. Еще что-то?
— При получении кода командир или зам должен запросить подтверждение. Нас подтвердили. А вот теперь задай вопрос.
— Кто?
— Осознание.
— Но как?
Я покосился на «черных».
— Не знаю, как Осознание пролезло в систему связи ОКа и расшифровало их ключи.
— Но как Давыдов мог…
— А ты бы не подчинился, не выполнил приказ? Поставь себя на его место. Хотя ты ведь не кадровый военный, тебе труднее такие моменты понять. Ладно, сейчас не в этом дело. Но спецам тогда пришлось очень сильно себя ломать.
— Вон почему Давыдов такой чумовой был, — сказал Лабус и сел, скинув ноги с дерева. — Аж корежило его всего. И еще понятно теперь…
— Почему нападение на нас они так плохо спланировали?
— Ага. Им, может, код на ликвидацию за минуту всего пришел, до того как Давыдов со своими нас увидел. Тогда и с третьей группой скоординироваться возможности у него не было, и тактику спланировать… Глаза напарника потемнели, лицо напряглось. Кажется, он только сейчас всерьез осознал, кто по-настоящему виноват во всем, произошедшем с нами.
— Леха, мы заряд идем обезвреживать, — произнес он, — а не с этими странными людишками из Осознания перестреливаться.
— Еще поглядим, как там все обернется. Может, и будет у нас возможность отомстить. Поглядим.
— Может, и будет. А как отомстить? Про это ты думал? Если они коды ОКа знают, вертолеты сбивают… Тогда они и вправду хозяева Зоны. Как их убить, как вообще подступиться к ним? Против таких с ядерными ракетами надо идти, а не с пулеметами да винтовками.
— Это я понимаю. Но у нас, кроме пулеметов да винтовок, ничего нет.
— Ты доверяешь «черным»? — неожиданно спросил он.
— Нет, конечно. Я и Доктору не доверяю.
— А девчонке?
Я не ответил. Напарник с едва заметной усмешкой глядел на меня, и я заерзал под пристальным взглядом, чувствуя непривычное смущение, оглянулся на Аню, искоса глянул на Лабуса… Меня выручил короткий свист монолитовца.
— Идти пора, — я вскочил. — Что ты лыбишься? Идем, говорю!
Бугров был уже на ногах — на плече поверх куртки повязка, отечное лицо спокойно, как всегда, никаких эмоций, ни намека на то, что ему больно. Ну и черт с ним. Может, у них не кровь уже в жилах, а синтетический состав какой-то, ему ж Третий четыре шприца всадил.