Вокруг и около
Шрифт:
Из воспоминаний очевидца. Когда в годы войны в одну из белорусских деревень вошли немцы, они решили разрушить памятник Ленину, но тот оказался крепким орешком. Тогда поступили иначе: голову вождя отбили, а туловище оставили. Прошло время, оккупантов из села прогнали, и недоразрушенный памятник надо было восстанавливать. Отсутствующую голову заказали в областном центре: сняли мерку, послали образец камня, и все прочее, но, как часто бывает, забыли сказать главное. И вот настал час открытия: цветы, аплодисменты, речи, с памятника стаскивают покрывало, оркестр… Но воспринимать происходящее всерьез мешает какая-то чертовщина: все, вроде, как положено, но в чем-то то ли недобор, то ли, напротив, перебор…
– Так у него ж и так на голове кепка есть, – перекрестилась
– Ну и правильно, – зыркнул сердитым глазом сельсоветский начальник.
– А тогда зачем вторая, которая в руке? Запасная, что ль?…
…Ереванского Ленина скульптор Меркуров выковал без кепки не потому, конечно, чтоб свести к минимуму риски, а из чисто творческих побуждений.
Если отвлечься от идеологических мотивов, то надо признать – этот памятник один из лучших в своем роде во всем бывшем СССР. Но все равно символом Еревана он не был и не мог стать никогда, так как являлся выкованным из меди официальным лицом и родоначальником коммунистической партии и советского государства. За свою долгую жизнь на площади имени самого себя он видел многое: парады (еще те, когда генералы объезжали войска на конях), демонстрации, когда люди еще отзывались на призывы с трибуны, а потом перестали и вместо них стали крутить фонограмму, видел бесконечную смену фигур на трибуне под собой, и еще разное всякое, происходившее на главной площади столицы.
Но все, что имеет начало, имеет и конец. В один несчастный для памятника день его снесли, трибуны под ним тоже потеряли смысл и были убраны, и там, где все это стояло, образовалось ровное место. Вначале оно коробило память и смущало глаз. Потом людям стало казаться, что так даже лучше – без идолов из меди и трибун из гранита. Во всяком случае, для глаза. А что касается памяти, то уже выросло поколение, которому по данному случаю и вспоминать нечего.
Единственное, что смущает до сих пор – куда подевались капители и карнизы с уникальными орнаментами? Но это уже другая история и другое дело. Возможно, уголовное.
Человек на «зебре»
Прилетая из Москвы в Ереван «Аэрофлотом», с недавних пор пролетаешь над Турцией, и это, как любят нынче повторять, «вызывает неоднозначную реакцию». Причем не только по отношению к Турции, но и к Грузии тоже, закрывшей свое небо для российских самолетов и одновременно сдирающей бешеные деньги за армянский транзит по своей благословенной земле. Таким образом, если исходить из транспортной логистики, создаются реальные предпосылки для уравнивания во вредности как соседа с севера, так и соседа с юга. Что несколько странно, поскольку неугомонный вождь грузинов является армянским орденоносцем, в то время как правитель Турции – пока еще нет. Ну да ладно… Теперь о более приятном.
Сенсация, всколыхнувшая многомиллионную армянскую диаспору, частично подтвердилась: орлята учатся летать, ереванцы пробуют ходить по правилам, а водители перестали давить пешеходов в тех случаях, когда этого не позволяют светофоры. Почему сенсация достоверна не полностью, а лишь отчасти? Потому что Ереван – это не только центр города, но и все остальное, где опять же ходят пешком и ездят на машинах, но все еще без правил. Тем не менее, изменения к лучшему в общем и целом просматриваются.
Причину происходящего одни видят в особой избранности этноса, уходящей корнями в глубины национальной культуры и не учитываемой до последнего времени инспекторами ГАИ. Кто-то связывает происходящее с благоприятными лунными днями текущего года. Другие, большей частью профессиональные скептики, считают, что метаморфозы вовсе не от возрастающей сознательности граждан, а от впечатляющих размеров штрафов.
Спешу присоединиться к скептикам, чтоб обратить их внимание на общеизвестное. Во всем мире, включая самые развитые страны Старого и Нового света, вначале был страх наказания, расставания с деньгами в том числе, и только потом начиналась сознательность. В том, что у нас этот механизм включился с большим опозданием, никто кроме нас не виноват. Пройдет какое-то время, вежливость между участниками дорожного движения станет функционировать в автоматическом режиме и у нас, а с отдельными нарушителями правил дорожного перестанут дружить девушки. О них, о девушках, чуть потом, потому что автор еще не сказал главного.
Являясь в течение минувшей недели полноправным участником дорожного движения в городе Ереване (преимущественно в статусе пешехода), автор вместе со всеми замирал перед красным светом, но с некоторым опозданием шел на зеленый. Вы спросите – почему? Причина заминки: автор тупо пытался постичь непостижимое: ереванцам начинает нравиться быть законопослушными. Стоя на переходах, они терпеливо, но гордо, с достоинством несут крест цивилизованных граждан, доказывая себе и миру, что переходить улицу, как в Париже, Мадриде, Милане, могут и они. Что переходящая как красное знамя из поколения в поколения байка о немцах, застывающих в три часа ночи перед красным светом на безлюдной и безмашинной улице, никого уже не колышет, так как и «сами с усами».
И вот еще одно: антагонизм между пешеходами и водителями никуда не делся, а просто перешел в скрытую форму. Посмотрите, как, подчеркнуто не торопясь, шагают по «зебре» те, кто еще вчера уносил ноги от наезжающих на них нахрапистых и мощных лошадиных сил. А теперь, водитель, извини, теперь, друг любезный, не дергайся, подавись клаксоном и знай свое место. Отольются кошке мышкины слезы!
Возвращаюсь к девушкам, оставленным, если вы помните, на потом. Надо иметь крайне ограниченное зрение, чтобы не видеть: женская половина населения Еревана продолжает набирать солидный физический вес в сочетании с чарующей красотой лица, вынуждая диетологов ломать голову над проблемой единства противоположностей. Это с одной стороны. С другой – ереванские красавицы перестают быть «вещью в себе» и решительно склоняются к мирной общественной деятельности, находя себе место в бизнесе, за рулем автомобилей, а также ресторанными столами. Последнее начинает принимать впечатляющие масштабы, но и тут имеем случай, когда не место красит человека, а человек место, если этот человек женщина.
Пожалуй, более всего автора заинтриговала четверка незнакомок, зашедших по случаю в ресторан «Мимино» (это рядом с Домом радио) перекусить, но нельзя сказать, чтоб абсолютно всухую. Дамы уверенно назвали любимое вино, заказали к нему правильную еду и еще раз доказали миру, что в женском застолье главное не вино и не закуска, а способность громким боем и со скоростью автомата «Калашникова» говорить милые глупости.
Отпив вина, вероятно достойного, отмеченные дамы перешли к обсуждению некой особы, которую назвали «в высшей степени изысканной сволочью». Чуть позже стало ясно, что она держит двух котов под именами «Виски» и «Сода» соответственно и живет по формуле: «Я лучше буду рыдать в «Роллс-ройсе», чем радоваться жизни верхом на велосипеде». Когда, дыша духами и хинкалями, дамы, так ничем не обозначившие свою политическую ориентацию, расселись в нехилые машины и лихо взяли с места, стало ясно – жизнь удалась! И слава Богу!
Не лучшее все-таки это дело – отдаваться (сугубо в переносном смысле) на городских площадях что первому, что не первому президентам, в то время как дома скучают дети да муж. Не говоря уже о кошках. Тем более, когда их две.
СТРАНЫ
Бонжур, мадам – пардон, месье…
«Пардон» в Лозанне так же органичен, как «мерси» в Нубарашене. На этом гармонии конец, потому что дальше начинается дисгармония. Дальше происходит вот что. Человека со стороны удобно сглаженная жизнь с аккуратно срезанными углами часто приводит к пресыщению прекрасным, как если бы привыкшего к гречневой каше вдруг начали кормить вишней в шоколаде. Не то чтобы невкусно – диета не та. Но попробовать можно. Вот и автор попытался поставить себя на место среднестатистического швейцарца и увидеть, что из этого получится. Во всех случаях получается вкусно, но иногда получается пресно.