Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2. Авторский путеводитель
Шрифт:
Ну а нам с вами что до конторы туризма? Мы свободные люди. Мы поедем в Венсен. Доедем на метро, а от станции пешочком…
Уже на подходе к этой гигантской квадратной крепости, с ее оборонительными стенами и рвом, с ее девятью неприступными высоченными башнями, мы почувствуем веяние истории, ощутим запах пороха, трепет битвы, неизбежное чувство беды, угрозу неволи (тут ведь и тюрьма была тоже)…
Но отчего же все-таки не в Венсен везут вас туристские гиды, если здесь такой жуткой и подлинной красоты высится замок? Если здесь это странное и влекущее сочетание грозной крепости с парадным двором XVII века, с итальянскими портиками? Если так подолгу и так часто жили здесь короли, пировали, справляли свадьбы (и Филипп III, и Филипп Красивый и прочие), если здесь умирали они, отбывая, скорей всего, в ад, – и Людовик X, и Филипп V, и Карл V, и три последних «проклятых короля» из династии Капетингов, и бедняжка Жанна Наваррская (которая тут праздновала свадьбу с Филиппом IV, имея от роду одиннадцать лет, – берегите дочек, им и нынче страшновато в Париже)… Да и Карл IX (один из виновников Варфоломеевской ночи) умер здесь, терзаемый видениями кровопролитья, и Генрих III, и воистину всесильный Мазарини (даром, что ли, суеверный монарх Миттеран назвал его именем любимую внебрачную дочь), и английский король… А Людовику XV прадед его, умирая, завещал немедля удалиться из Версаля в Венсен ради одного только здоровья, потому что место в Венсене здоровое и воздух там целительный, чистый (точнее, был чистым). И правнук послушался, высидел в этой глуши целых десять недель – кто ж больше высидит, стосковавшись по суете и вони версальского муравейника?
Впрочем, до конца Старого режима (до революции 1789 года) еще далеко, не будем забегать вперед и наспех прокручивать пленку (даже ту торопливую, видеозвуковую, что демонстрируют терпеливым туристам в донжоне здешнего замка). Вернемся в IX век, когда Венсен стал собственностью французской короны, а здешний лес – любимым охотничьим угодьем королей.
Людовик VII построил на том самом месте, где нынче замок, охотничий дом, и короли зачастили сюда. Но не Людовик VII вспоминается нам, никогда не зубрившим наизусть здешние хронологические таблицы, а Людовик IX, тот, что был прозван Святым. Благодетель монастырей, строивший не дворцы с бальными залами, а бенедиктинские обители и великие кафедральные соборы во славу Божию, ставшие средоточием городской культуры, того, что называют «искусством Франции» и «искусством королей». Король Людовик Святой, который уже и двадцатилетним призывал к аскетизму и хотел стать францисканцем, а позже обрел и богатство, и великий престиж в целой Европе.
Самые прилежные из здешних школьников помнят рассказ Жуанвиля о том, как, сидя под дубом в Венсене, Людовик Святой сам творил правосудие. Он не считал свою власть просто земной, он и себя называл человеком церковным… Как же нам, добравшись сюда, не прислушаться к шелесту венсенских дубов?
Людовик IX воздвиг здесь Святую часовню (Sainte-Chapelle), наподобие тех, что были построены в Париже и тогдашней слободе Сен-Жермен. Сюда должны были перенести одну из игл с тернового Венца Христова (на дворе еще только 1239 год)…
В нынешний могучий замок, напомнивший Мишле своим обликом английские замки, превратили Венсен короли династии Валуа. Первый же из них (он звался Филиппом VI) в 1334 году начал строить главную башню, донжон, и при жизни (он умер в 1350 году) успел только заложить ее фундамент. А тут некстати – Столетняя война, опустошившая казну. Но в 1361 году король Иоанн II Добрый все же продолжил работы, а закончил строительство башни Карл V, который перевез сюда библиотеку и переправил часть казны. При Карле V была построена и квадратная оборонительная стена с башнями. Теперь, как сообщает старинная хроника, здесь могли поселиться королевские «избранники», но они не спешили переселяться, и ограда все пустовала. Карл V разобрал Святую часовню Людовика IX и заложил первый камень в фундамент новой Святой часовни.
Потом замок попал в руки заклятых друзей – англичан, и на постели Карла V умер в 1422 году от дизентерии их король Генрих V (чем было закрепить желудок в 1422 году?). Через десять лет англичан выгнали, и Карл VII стал приводить замок в порядок. Ему здесь нравилось. Он первым возвел очередную любовницу (Даму Красоты) в ранг официальной «фаворитки» и поселил ее поблизости – на Марне, в Ножане, в Городе Красоты, в Замке Красоты. И не узнаешь, была ли она красива, ведь преувеличение различий между дамами – это и есть Любовь. Звали ее Агнеса Сорель, с нее и пошла эта высочайшая должность официальной любовницы короля при французском дворе, столь высоко ныне оцениваемая историками-феминистами. Всему начало в Венсене…
Людовик XI, не слишком любивший Венсен, все же строил тут что-то, а Франциск I привлекал к работам самого Приматиче. Он, кстати, достроил и Святую часовню, освящать которую довелось уже не ему, а Генриху II (в 1552 году). Понятно, что при Генрихе II и Дама Красоты объявилась в Городе Красоты новая – Диана де Пуатье.
Но вот роковая перемена венсенской судьбы: короли охладели к чудному Венсенскому лесу и Венсенскому замку. Они предпочитали теперь Фонтенбло, Сен-Жермен-ан-Лэ или дальние замки Луары. Замок Венсен становится тюрьмой для «высокочтимых гостей». Короли наезжают сюда редко, а выдающихся узников держат в донжоне. Екатерина Медичи упекла сюда Генриха Наваррского (будущего «доброго короля» Генриха IV), а во времена Фронды отведали венсенской тюремной баланды герцог Бофор (сумевший, впрочем, бежать отсюда в 1648 году), кардинал Ретц, герцог Лонгвиль и его брат, принц Конти, – всё, как видите, чистая публика.
При Людовике XIV сюда упрятали беднягу Фуке, колдунью Вуазен (по делу об отравлении), в 1695 году – основательницу «квиетизма» мадам Гийон, а в 1707-м – янсенистов.
При Людовике XIV Венсен становится, как выразился Вольтер, «приютом отчаянья». Кребийон-сын был заключен в тюрьму в 1734 году, Дидро за свое «Письмо о слепых в назидание зрячим» – в 1749-м (здесь его и навестил Руссо, как раз в ту пору, когда он нашел для себя ответ на вопрос Дижонской академии о том, «способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов»). Латюд дважды бежал из этого несовершенного учреждения – в 1750 и в 1765 годах, а маркиз де Сад пребывал в этих стенах в 1777-м по соседству с Мирабо, который отсидел три года за участие в дуэли и провел время с пользой, сочинив здесь памфлет и «Письма к Софии».
В 1848 году сюда привезли сразу много врагов Второй империи (среди них были Барбес и Бланки), а в 1871 году у северной части крепостного рва было расстроено девять коммунаров. Убивать их было, конечно, недостойно, хотя нетрудно себе представить, сколько бы они передушили народу, возьми они власть в свои руки…
Покончив с тюремной историей замка, вернемся в XVI век, когда главная башня замка утратила привлекательность в качестве королевской резиденции и стала тюрьмой. Екатерина Медичи достроила два крыла замка и начала строительство двора. Будущий Людовик XIII жил здесь, пока был наследником, и, продолжая строительство, воздвиг Дом Короля и Дом Королевы. Строительство велось под наблюдением Ле Во и под руководством Мазарини. Цель его была разумной – обеспечить на случай беспорядков убежище для хранения казны и сокровищ. Интерьер замка был пышно изукрашен под присмотром художника и царедворца Филиппа де Шампеня, чтобы подготовить покои к возвращению короля Людовика XIV и Марии-Терезии после свадебной церемонии на острове Фезан (1660 год).
Надо сказать, что при жившем в Версале Людовике XV Венсену находили все же не одно пенитенциарное применение. В 1738 году в Дьяволовой башне замка водворились мастера из Шантийи. Тут они и научились изготовлять из полученной ими мягкой пластичной массы изделия, которые получили название «венсенский фарфор». Только в 1756 году эта мастерская была переведена в Севр, где составила основу поныне знаменитого производства. В 1743 году в Венсене была создана кадетская школа, прообраз нынешней Военной школы. Людовик XVI хотел продать этот «ни к чему не пригодный замок», но жильцы, которых к тому времени в замке обосновалось немало, решительно восстали против этой королевской затеи. И вообще время подошло не для мирных торговых операций, а для кровопролития и пропагандистских воплей. В 1791 году труженики из предместья Сент-Антуан пришли громить донжон замка, «символ деспотизма». Славу Богу, подоспел Лафайет, разогнавший толпу.
Революция, на счастье Франции, лютовала недолго. Подошла Империя. Французы нашли себе душку военного, прибравшего власть к рукам. Генерал Бонапарт увидел в Венсене прежде всего объект военно-оборонительный. Замок стал арсеналом и крепостью. Все башни, кроме Деревенской, «подстригли» под высоту куртин. В донжон продолжали привозить узников – на сей раз кардиналов, сохранивших верность папе римскому Пию VII. Начиная с 1840 года крепость понемногу превратили в оборонительный форт: засыпали ров, построили казематы, замуровали бойницы. Разломали старые здания, те, что воздвигли еще до XIV века, а заодно и северный портик, соединявший Дом Короля и Дом Королевы. На их месте построили какие-то военные бараки. Донжон превратили в склад оружия, в часовне наставили перегородок, а в королевских павильонах устроили казармы: республиканской Франции было в ту пору начхать на «проклятое прошлое». В Старом Форте был устроен пехотный музей. Вообще генерал Бонапарт и его последователи обходились с историческим замком вполне по-солдафонски. Наполеон вписал новую страницу и в историю здешней тюрьмы. В 1804 году на германской территории (напротив Страсбурга) наполеоновскими лазутчиками был похищен герцог Энгиенский, заподозренный в каком-то антибонапартистском заговоре. Привезенного в Венсен герцога скороспешно судили в ту же ночь (на 21 марта 1804 года) и, ни в чем толком не разобравшись, расстреляли под утро у подножия башни Королевы. Герцога сбросили в ров, откуда его останки были извлечены лишь Людовиком XVIII и перенесены в часовню. Если нужны доказательства того, что любимый герой романтической поэзии Наполеон замарал руки кровью, Венсен готов представить такие доказательства [1] .
1
Конечно, это не идет в сравнение с личной сталинской подписью под 40 000 смертных приговоров, но все же…