Волчье Логово
Шрифт:
— Хорошо, — кивнул он. — Теперь пусть приходят. Ножи мне тоже понадобятся. — Перевязь с тремя ножами перечеркнула его грудь, и кольчуга опустилась на плечи — но не черная, а из блестящего серебра. — Ну а ты, Ангел? — с широкой усмешкой спросил он. — Тебе что требуется?
— Два золотых меча и доспехи, украшенные самоцветами, — улыбнулся тот.
— Ты их получишь!
На Ангеле появился золотой шлем с пышным белым плюмажем, а следом панцирь и наручни, блистающие рубинами и алмазами. По бокам повисли два меча.
Все двери в зале открылись
— Мне нужен свет! — вскричал Нездешний. С потолка хлынули солнечные лучи, пронзая темное скопище, и оно растаяло, как туман под утренним ветром.
Но черная туча закрыла свет, и холодный голос прошипел:
— Ты быстро учишься, Нездешний, но у тебя не хватит мастерства, чтобы одолеть меня.
Не успело умолкнуть эхо этих слов, как в зале явились девять рыцарей в черных доспехах, с длинными треугольными щитами и черными мечами в руках. Нездешний послал обе стрелы в первого, но они попали в щит. Такая же участь постигла и стрелу, пущенную Мириэль. Рыцари между тем приближались.
— Что делать будем? — шепнул Ангел, обнажив оба меча.
Нездешний выстрелил снова. Стрела, пролетев над головами рыцарей, повернула назад и вошла в спину одного из них.
— Здесь все возможно, — сказал Нездешний. — Дай волю своей фантазии!
Рыцари бросились в атаку, держа щиты перед собой. В руке Нездешнего тоже явился белый щит, арбалет же превратился в созданный из света меч. Нездешний двинул щитом переднего рыцаря, отшвырнув его назад, и раскроил мечом ребра другому.
Ангел с разбегу бросился рыцарям под ноги, и трое упали, клацая щитами о камень. Ангел, вскочив, убил двоих, третьего прикончила Мириэль, пустив стрелу ему в глаз.
Двое рыцарей напали на нее, и ее лук тут же преобразился в сверкающую саблю. Увернувшись от рубящего удара, девушка подскочила высоко в воздух и ногами ударила первого в подбородок. Рыцарь отлетел назад. Второй нанес удар ей в лицо, но она отклонилась и, размахнувшись что есть силы, рассекла кольчугу, прикрывавшую его горло. Он упал, и тогда она вонзила меч в его незащищенную спину.
Трое оставшихся рыцарей попятились прочь. Ангел бросился к ним.
— Нет! — взревел Нездешний. — Пусть уходят!
Ангел отошел к Нездешнему и Мириэль, ворча:
— Не дается мне это колдовство.
— Оно тебе больше не понадобится, — сказал Нездешний, указывая на тающие стены замка. — Все кончено.
Миг спустя они очутились на широкой серой дороге, а замок исчез без следа.
— Ты рисковала из-за меня жизнью, Мириэль, — сказал Нездешний, обнимая дочь. — Ради меня ты спустилась в преисподнюю. Я не забуду этого до конца своих дней. И ты тоже, Ангел, — как мне благодарить тебя?
— Для начала позволь Мириэль увести меня отсюда, — сказал Ангел, боязливо поглядывая на свинцово-серое небо и угрюмые холмы.
— Будь по-твоему, — засмеялся Нездешний. — Как это сделать, Мириэль?
Она руками закрыла ему глаза.
— Подумай о своем теле и о месте, где оно спит, и расслабься, как будто собираешься
Он отвел ее руки, удерживая их в своих, и сказал мягко:
— Я не пойду в горы.
— Что ты говоришь?
— Там я всего лишь лишний меч. Я должен идти туда, где от меня будет больше пользы.
— Неужто в Гульготир? — воскликнула она.
— Да. За всем этим стоит Цу Чао. Быть может, его смерть положит этому конец.
— Отец, но ведь он чародей. И его хорошо охраняют. Хуже того, он знает, что ты придешь, — потому-то он и устроил тебе эту ловушку. Он будет ждать тебя. Разве ты можешь его победить?
— Он же Нездешний, — сказал Ангел. — Разве он может потерпеть неудачу?
— Экий дурак! — Кеса-хан вскочил и заплясал по пещере, забыв об усталости. Мириэль и Ангел смотрели на него во все глаза. — Подумать только, он вздумал одолеть Нездешнего в бою! Что за чудачество? Все равно, что пытаться задушить льва, сунув ему голову в пасть. Какая удача!
— О чем ты? — спросила Мириэль. Кеса-хан вздохнул и снова сел у огня.
— Не понимаешь? Ведь ты его дочь. Он как огонь. Если его не трогать, он превращается в тлеющие угли. Но напасть на него — все равно что бросить на угли дрова. Не понимаешь? Смотри же! — Кеса-хан провел рукой над костром, и тот превратился в огненное зеркало. В нем показался Нездешний, бредущий по воде через подземелье призрачного замка. — Сейчас он боится, потому что не видит врага — вокруг только тьма. Он растерян, ничего не помнит, и оружия при нем нет. — Маленькая фигурка в зеркале добрела до скелета и вступила в разговор со златовласой головой. — Теперь смотрите!
Чешуйчатое чудовище бросилось на Нездешнего, и тот ударил его ребром скелета.
— Теперь у него есть меч, — сказал шаман. — Теперь у него есть цель. Он знает, что вокруг враги, и его способности обостряются до предела. Смотрите, как он движется, — точно волк.
Фигурка в зеркале разбила хрустальный шар и пробилась вверх по лестнице.
— Вот это мне особенно понравилось, — прокаркал шаман, когда Нездешний швырнул священника в белых одеждах в пасть змея. — В темноте, окруженный врагами, зная, что помощи ждать неоткуда, он выбирает охраняемую дверь. Превосходно. В нем непременно должна быть надирская кровь. А как он заставил солнце просиять в Пустоте! Прекрасно, замечательно. Цу Чао, наверное, теперь дрожит — я бы уж точно трясся на его месте.
— Не знаю, дрожит он или нет, — сказала Мириэль, — но отец в самом деле едет к нему в Гульготир. А там солнце по заказу светить не станет. Цу Чао окружит себя стражей и будет его ждать.
— Боги тоже будут ждать. — Кеса-хан махнул рукой, и костер запылал снова. — Завтра мы должны перевести женщин и детей в Кар-Барзак. Я уже известил Анши Чена — он оставит на перевалах небольшое количество воинов. Пятьдесят человек будут удерживать стену дотемна — авось справятся.
— Но что будет с отцом? — настаивала Мириэль.