Волчье время. Продолжение
Шрифт:
– Значит, я поговорю еще и с Шани, - сказал Меченый серьезно.
– Но вы дворе - никому не слова. Я могу на вас рассчитывать?
– Да, - ответили они - на сей раз хором.
– Хорошо. Теперь вставайте. Ты, - дан-Энрикс указал на Яноса.
– Почисти мою лошадь, а когда она остынет, дашь ей напиться и насыплешь овса. А ты, - короткий взгляд в сторону Олриса - пойдешь со мной.
– Зачем?..
– вопрос слетел с языка раньше, чем Олрис опомнился и прикусил язык.
Дан-Энрикс усмехнулся.
– Сбегаешь на кухню и велишь согреть воды. Потом найдешь мне бритву, полотенце и какую-нибудь медную
Олрис энергично замотал головой из стороны в сторону.
– Прекрасно. Тогда приступай.
* * *
– Я бы хотел поговорить с тобой об этом гвинне... Олрисе, - заметил Рельни, заглянувший в Ландес Баэлинд в дни Зимних праздников. Несмотря на поздний час, Меченый не ложился спать - в момент, когда вошел Лювинь, он низко наклонился над столом и перечерчивал большую карту Эсселвиля, Дель-Гвинира и Дакариса, то и дело сверяясь с лежавшим рядом образцом. Образец был старым, прямо-таки рассыпавшимся от ветхости, а Крикс желал иметь такую карту, которую можно сунуть в кожаный чехол и повсюду возить с собой. Он с головой ушел в эту работу, что не сразу смог понять, о чем толкует Рельни. А поняв, удивленно обернулся, едва не размазав свежие чернила по окрестностям Арденнского утеса.
– А что с ним не так?
– Я думаю, что он лазутчик Олварга, - бухнул Лювинь.
Брови у Крикса поползли на лоб.
– Ему всего четырнадцать, - напомнил он.
– И что с того?.. Тебе было четырнадцать, когда ты брал Тронхейм. А многие из тех, кого мы принимали в Лисий лог и посылали наблюдать за гвиннами, были еще моложе.
– Он бежал из Марахэна вместе с Ингритт, - отложив перо, напомнил Крикс.
– Может, ты думаешь, что она тоже гвиннская шпионка? Или ты считаешь, что Рыжебородый разыграл комедию, изобразив, что собирается на ней жениться?
– Девушку я ни в чем не обвиняю, - хмуро возразил Лювинь.
– За нее поручился Алинард, к тому же она выходила кучу наших раненных. Я думаю, она могла не знать, что этот Олрис присоединился к ней нарочно для того, чтобы проникнуть в Руденбрук, не вызывая подозрений. А Рыжебородому не так уж сложно было бы изобразить внезапно вспыхнувшую страсть. Вот только он немного перегнул. Если бы ты знал о Рыжебородом столько, сколько знаю я, ты в жизни не поверил бы, что человек вроде него решит жениться. Ингритт милая девушка, но писанной красавицей ее не назовешь. Единственное, что о ней можно сказать наверняка - так это то, что она в жизни не пошла бы за Рыжебородого. Характер-то у нее есть... вот они и воспользовались этим, чтобы их лазутчик смог проникнуть в войско Истинного короля.
"Складно" - оценил дан-Энрикс про себя. Было похоже, что Лювинь обдумывал свою идею уже далеко не первый день.
– Не знаю, можно ли назвать Ингритт красавицей, но, если бы ты узнал ее чуть-чуть получше, ты бы никогда не усомнился в том, что Нэйд способен был влюбиться в нее так, чтобы совсем потерять голову, - сухо заметил Крикс.
– Твоя теория никуда не годится, Рельни. Ты, возможно, этого не знаешь, но Рыжебородый посылал за Ингритт с Олрисом погоню. Когда отряд Атрейна отбил их у гвиннов, те намеревались отвезти обоих пленников обратно в Марахэн.
Лювинь скривился.
– Так сказал тебе твой Олрис?
– Нет.
– А кто тогда?..
– насторожился Рельни. Очевидно, вопреки своим недавним словам, Ингритт он тоже держал на подозрении. Крикс с удовольствием сказал бы, что услышал это от Атрейна, но увы - Атрейн покинул Руденбрук по меньшей мере за неделю до того, как Крикс вернулся из Адели. Официально утверждалось, что он и его люди будут жечь амбары и всячески беспокоить гвиннов, чтобы помешать им подготовиться к войне, но Крикс подозревал, что главная причина заключалась в том, что лорд Атрейн не желал жить под одной крышей с Уриенсом и его семейством, и поэтому при первой же возможности увел своих людей в леса.
Крикс тяжело вздохнул.
– Я видел это в пламени, Лювинь.
Казалось, на мгновение решимость Рельни пошатнулась. Но потом он подозрительно прищурился.
– Но ты же говорил, что ты не Одаренный и не можешь колдовать, - напомнил он.
"Альды Всеблагие!" - взвыл дан-Энрикс про себя. Что же это такое?.. Когда ты пытаешься уверить окружающих, что ты не маг, они упорно ожидают от тебя чудес, а когда ты, в кои-то веки, рассказываешь им о самой настоящей магии, они скептически кривятся и припоминают тебе твои прежние слова. С ума сойти.
– По-твоему, я вру?..
– уточнил он.
– Нет. Я только хотел сказать - откуда тебе знать, что то твое видение не было делом рук того же Олварга? Ты сам говорил, что он очень могущественный маг.
Меченный на мгновение закрыл глаза и потер лоб рукой. Надо подойти к вопросу с какого-то другого конца. Спора о Тайной магии он сейчас попросту не выдержит.
– Ну хорошо. Давай представим, что ты прав, и Олриса действительно послали сюда в качестве лазутчика. Что он, по-твоему, сумел бы выведать? План крепости?
– спросил дан-Энрикс, вымученно улыбнувшись. Рельни должен был понять, что все это звучит, как минимум, абсурдно. Гвинны владели Руденбруком почти восемнадцать лет, ничего нового о его укреплениях им не расскажет никакой лазутчик.
– Я думаю, его прислали следить лично за тобой, - твердо сказал Лювинь.
– Посуди сам! Этот мальчишка ходит за тобой, словно привязанный, выспрашивает остальных про то, что его совершенно не касается - словом, буквально не спускает с тебя глаз. А ты, вместо того, чтобы держать его подальше от себя, спокойно позволяешь ему приходить сюда и совать нос во все углы! Кругом болтают, что ты взял его в стюарды...
– Так оно и есть, - кивнул дан-Энрикс.
– А что до остального... ты не думаешь, что это "подозрительное" поведение - ничто иное, как обычное мальчишеское любопытство? Вспомни самого себя в тринадцать лет!
– Я помню, кем я был в тринадцать лет. Поэтому и думаю, что этот гвинн не тот, за кого себя выдает.
– Я знаю, кто он, Рельни, - с нетерпением сказал дан-Энрикс, чувствуя, что этот разговор успел ему ужасно надоесть.
– Послушай, если ты хоть сколько-то мне доверяешь, оставь Олриса в покое. Этот мальчик нам не враг.
Неизвестно, принял ли Лювинь его слова на веру, но продолжать спорить он не стал. После его ухода Крикс почувствовал себя настолько вымотанным, что оставил незаконченную карту на столе и лег в постель - а потом еще с полчаса ворочался без сна, думая то о Рельни, то об Олрисе.