Волчица. Хозяйка диких земель
Шрифт:
Но мы продолжили ехать дальше, а мне что-то стало страшно. Зачем здесь такое количество воинов. Назревает война?
– Стой. Дальше хода нет. Куда вообще едете? Там дальше – только замок! – нас снова остановили.
– Наше дело – доставить леди. А дальше – сами разбирайтесь.
– Какую леди? – к полозьям подошел воин и посмотрел на меня, а потом втянул носом воздух. – Ничего себе… Сейчас доложу капитану! – он, придерживая меч, куда-то скрылся.
Чего они все вынюхивают?..
Глава 4
Мейе
– Давай подержу малыша, разомни руки, – я, подумав, распахнула плащ, протягивая ему сына. Тот уместился у него в ладони… Но был аккуратно придержан и спрятан под плащ.
– Что за бред ты несешь? – в нашу сторону шел мужчина. Не знаю, как я это почувствовала, но от него шла такая агрессия… что во мне опять проснулось то самое, темное «оно».
Подошел, посмотрел на меня, в его глазах было столько злобы, что я инстинктивно загородила спиной сына и Мейе. Я сжала одеревенелыми пальцами кинжал, готовая непонятно на что…, но без боя я точно не сдамся.
– Ясно! – выдал он, просто остановившись в двух шагах от меня. – В гостевую палатку! И этого… – он кивнул на Мейе, – няньку, туда же. Завтра разберемся!
Развернулся и ушел, оставив кучу вопросов и какое-то облегчение. Нас проводили в палатку, стоящую чуть глубже от дороги. Воин, провожавший нас, откинул полог, пропуская нас, я вошла внутрь, следом вошел Мейе.
Большое пространство по стене было поделено на закутки, в середине – костер, дым от которого уходил вверх, в дыру в шатре. Я, увидев пустой закуток, расстегнула и скинула туда плащ и сапоги. Протянула руки за сыном, мне его вернули, я, словно давно не держала его в руках, прижала к себе.
– Сейчас принесу еды, – он развернулся уходить, и кинул мне через плечо, – ничего не бойся. У белых не принято обижать женщин, кем бы они ни были!
Он ушел, оставляя нас одних, я же просто прошла по шкуре и села на ложе, которое выбрала. Судя по всему, большая часть закутков была занята, там лежали чужие вещи.
Положила сына себе в подол, и начала расплетать косу. Учитывая, сколько времени я не мылась и не расчесывалась, она превратилась в жуткую паклю. Попыталась провести между прядями хотя бы пальцами, чтобы немного пригладить это жуткое гнездо. Хоть обрезай…, но жалко, коса была толстой и, судя по цвету, почти белой, хотя в грязном цвете было слабо понятно, какого оттенка. Мне с трудом удалось пригладить этот хаос на голове, я собиралась заплести косу, когда полог откинулся, и в палатку друг за другом зашли пятеро мужчин. Увидев меня, они застыли в проходе.
– Что встали? Женщину никогда не видели, или волчонка? – один из мужчин окинул меня взглядом, растолкал всех, и ушел в один из закутков. Только тогда мужчины разошлись по своим местам, но зуд между лопаток говорил о том, что с меня не сводят глаз. Я начала поспешно переплетать косу, когда вернулся Мейе.
– Ужин уже был, поэтому горячего мало, – он поставил рядом со мной миску, а небольшой котелок со снегом повесил над костром. Из своего мешка вытащил тряпицу, взял оттуда несколько щепоток сбора трав, и кинул их в уже появившуюся воду из снега. Потом, покопавшись, достал большой гребень и положил рядом со мной.
– Спасибо, Мейе, – попыталась ему улыбнуться. Но гребень взяла, и снова расплела косу, проходясь им по спутанным волосам, разглаживая их. Потом переплела в тугую косу, и вернула гребень мужчине.
– Незачем благодарить, – буркнул он и сел рядом, начиная есть, гребень не стал забирать.
Хотела сказать, что мне есть за что его благодарить, и не один раз, но не стала. Нас очень внимательно слушали. Покормила сначала сына, а потом только остатки каши съела сама. Мейе поставил рядом со мной кружку с горячим питьем, рядом – еще кусок хлеба и мясо, остатки еще от взятого с собой кролика. Посмотрела на него с благодарностью, но он только дернул плечом и отвернулся, а потом забрал миски, вышел на улицу и вернулся, наполнив их снегом. Почистив, он положил их рядом с моим лежаком.
Сын внезапно обернулся младенцем, я спешно укутала его в свой плащ. Но он хныкал и сучил ногами, я догадывалась, чего он хочет, и испуганно посмотрела на Мейе, который наблюдал за нами.
– Ничего, пока он ест, как волк, еще можно подождать. Но тебе надо что-то делать с этим…
Только и смогла вздохнуть – что я могу сделать? Прижала к себе сына и начала покачивать, успокаивая, и мысленно прося у него прощения за то, что я – плохая мать. Мы в бегах, я не могу его нормально покормить… и у нас нет дома.
– Т-ш, милый, – зашептала ему.
– Вот, попробуй, – Мейе подал мне тряпицу, в которой был завернут размоченный в теплой воде кусок хлеба.
Я аккуратно вложила уголок в ротик сына, чуть придавливая, малыш зачмокал, недовольно сдвинув бровки и кривясь. Но не бросил, рассасывая хлебушек, а потом, когда жижа кончилась, внезапно уснул, я аккуратно вынула тряпицу из ротика.
– Спи малыш, завтра будет день, и, возможно, хорошие новости для нас… – и шепотом, – и дом. Должен же быть у нас где-то дом.
– Аделла? – Мейе тряхнул меня за плечо.
– Что? – я, вздрогнув, проснулась, посмотрела на него. – Что-то случилось?
– Это тебе решать, но пока мы одни, могу напомнить тебе. У белых обижать самок – табу, а тем более – со щенками. Свои же порвут! Поэтому ничего не бойся, поняла? – его слова звучали странно, и угрожающее.
– Поняла. Мне что-то угрожает? – выбралась из-под плаща.
– Возможно, странные у них дела здесь творятся, не к добру! Еду принес, и воду! – он отошел от меня. В палатке снова раздались голоса, и по полу прошел сквозняк.