Волчий хребет
Шрифт:
Я приступила к работе, в процессе которой выяснилось, что мои нити грубы и выглядят не естественно рядом с шелковыми узорами. Я решила пока отложить первоцветы и вернуться к снежным узорам, все равно еще рано и лавка Яхона закрыта.
Я наносила узор, словно художник кистью. Каждый стежок был продуман мной и тщательно проработан. Игла проникала в ткань, и узоры пробивались сквозь нити, придавая вышивке жизнь и чарующую красоту.
Ближе к обеду я решила, что следует все же навестить лавку Яхона, потому что руки так и чесались, попробовать вышить первоцветы и посмотреть что выйдет.
Когда
Лавка, как всегда, встретила меня уютной тишиной.
– Инге! Какая встреча!
– Радостно поприветствовал меня Яхон.
– Давно ты не заходила. Все в порядке?
– Здравствуй Яхон!
– Я улыбнулась ему, делясь своим кусочком счастья.
– Все в порядке, спасибо за беспокойство. Я бы хотела выбрать шелковые нитки для вышивки, что ты можешь мне предложить?
– А, платье для Иввы! Наслышан. Айза мне всю душу вытрясла, но стребовала, чтобы я нашел такую же ткань ко Дню Весеннего Полнолуния.
– Лицо Яхона озарила улыбка, было видно, что сестру он очень любит.
– А зачем ей ткань к этому времени?
– Я вспомнила слова Айзы про то, что она ждет предложения от Ранульфа.
– Разве у нее есть жених?
– Нет, эта паршивка отваживает всех женихов! Но раз потребовала ткань, значит, кто-то все же у нее есть.
– Яхон хищно улыбнулся, наверное, представил, что сделает с предполагаемым женихом.
Пока он говорил, я успела выбрать несколько катушек бледно-розового, почти прозрачного и светло-зеленого шелка дли шитья. И подумать над словами Яхона и Тамилы, что-то здесь было не так, но что? Я не могла пока понять, кто из них водит меня за нос. И действительно ли Яхон не замечает поведения сестры, или же он ведёт свою, понятную лишь ему, игру.
Попрощавшись с Яхоном, я вышла из лавки. Вот только, едва я вышла, как мое сердце упало, а рука непроизвольно сжала букетик замерзших первоцветов, которые я только что достала.
Через дорогу, всего в нескольких шагах от лавки, я увидела Ранульфа, нежно обнимающего Айзу. Боль разлилась в области груди, и я поняла, какая я все-таки дура, придумала себе то, чего нет и не было. Ранульф был просто добр ко мне и все. И не было ни какой игры. Что ж, сама виновата! Нечего было строить воздушные замки, от дуновения ветра, которые так легко рушатся, погребая под собой мои надежды и мечты. Я почувствовала, как глаза обожгло наполнившимися слезами, которые сразу же начали катиться по замерзающим щекам.
Я видела, как Айза осторожно развернулась, словно демонстрируя мне себя и нежно обняла, улыбающегося Ранульфа притягивая его к себе.
Вот это я уже не могла вынести и, отшвырнув от себя первоцветы, поспешила домой.
Глава 14. Разбитые сердца
Войдя в дом, я привалилась к двери, слезы уже не текли, но глаза горели. Я стянула плащ и оставила его валяться в прихожей. Сил не было, была какая-то опустошенность. Вот как бывает, когда принимаешь желаемое за действительное. А ведь я просто хотела быть счастливой.
Я вошла в гостиную и устало опустилась в кресло. Камин уже давно прогорел, и по-хорошему следовало убрать золу, но мне ни чего не хотелось делать. Мой взгляд упал на недошитое полотно, и я решительно поднялась.
– Инге, так не пойдет!
– Сказала я сама себе.
– Ты не тряпка!
– С такими мыслями я вернулась к брошенному плащу и, нащупав заветные катушки в кармане, вытащила их, а плащ пристроила на место.
Я вернулась в гостиную и зажгла масляные лампы, мне нужно было больше света, а за окном снова хмурилось и Ристорское солнце вновь ушло за тучи. Неужели снова будет снег?
Я раскатала катушки немного и сравнила нити, не будет ли слишком толсто, если тоньше, то ничего страшного, но, на удивление нитки были одной толщины, что меня порадовало, и я решила все же попробовать вышить первоцветы.
Стежки ложились легко и ровно. Ведя иглу через ткань, я проникала в мир своих сновидений, вспоминая яркие краски, которыми украшала зимние узоры нежными, пронзающими мотивами цветов. Каждый стежок был выполнен с любовью и тщательностью, создавая маленькие произведения искусства на полотне.
Постепенно, под моими ловкими пальцами, вышивка превращалась в волшебный мотив танцующей метели, покрытой бело-розовыми цветами. Эти цветы, которые мне приснились, стали мои источником вдохновения и радости, запечатленными в каждом стежке.
Я вышивала до тех пор, пока не заболели глаза, а пальцы не перестали слушаться. Я откинулась на спинку кресла и стала разминать их. Как я мечтала сейчас о той мази, которая осталась в моем вдовьем домике. Она помогла мне в таких случаях, нужно будет узнать у госпожи Нейны, сможет ли она приготовить что-то похожее.
Нужно было подниматься, за окном уже догорали последние отсветы заката, и следовало что-то поесть, вот только желания иди, и разводить огонь не было, поэтому я затушила лампы и отправилась на второй этаж. Я бы сейчас завалилась на кровать, но понимала, что не усну, а в голову снова будут лезть всякие мысли о Ранульфе. Поэтому я набрала ванную, еще одного мешочка со сбором у меня не было, поэтому я решила полежать в горячей воде, заодно прогреть пальцы, чтобы ушла ноющая боль. Жаль, что с сердцем так не получится, грустно подумала я, устраивая голову на сложенном полотенце, лежащем на бортике ванной.