Волчий остров
Шрифт:
Степа представил, как его нож отрезает куски плоти от "зайца", как течет кровь по его ножу, как громко и обреченно визжит "сайгак", умоляя – нет, не о пощаде, а о том, чтобы поскорее прикончили его. На сердце у него словно пролился бальзам. На душе стало тепло, сладко, от предчувствия крови у Степы вновь возбужденно затряслись руки.
Он повернулся к лесу, осмотрел границу леса через оптический прицел.
Неожиданно ему показалось, что одна из веточек шевельнулась. За ней точно кто-то был. Степа прицелился чуть пониже веточки, левее – именно там должно было находиться тело человека, который находился сейчас
Шевеления прекратились. Степа вновь оглянулся назад, оценивая расстояние между катером и островом. Ждать оставалось еще меньше.
Серега осторожно отполз в сторону, бросил на землю тростинку, которой он шатал сосновую веточку. "Разведка" показала, где находится один из "охотников". Судя по слабым нервам – Степа. Значит, Аркадий – где-то в другом месте, скорее всего, правее. Аркадий был намного умнее и выдержаннее Степы, а, значит, намного опаснее. Сначала нужно было заняться им.
Быков углубился немного в лес, перебежал к самому правому краю острова, лег на песок прибрежья, стал медленно подползать к рубежу, из-за которого он сможет увидеть позицию Аркадия. Не стоило забывать ни на секунду, что в тот самый миг, когда Серега сможет заметить противника, тот сможет сделать то же самое.
Аркадий Серегу не заметил. Об этом можно было судить по тому, что часть стопы, обутая в туристский ботинок и видимая из-за земляного холма, за которым притаился "охотник", никак не отреагировала на появление в поле зрения Аркадия "сайгака".
Быков перекрестился, шепотом сказал: "Прости меня Господи!", упер приклад в плечо.
…После первого выстрела нога Аркадия дернулась, раздался громкий вскрик. За бугром чувствовалось какое-то движение. Спустя какое-то время из-за холмика показался краешек согнутой ноги. Серега поймал в прицел обтянутое камуфляжем колено, вновь плавно нажал на спуск. Крик раздался более громкий, над бугром что-то мелькнула и сбоку от него показалась…голова Аркадия. Судя по всему, он так и не понял, откуда в его ногу прилетали пули. Быков прицелился в темный затылок "охотника" и медленно опустив веки, плавно нажал на курок.
За холмом все стихло.
Серега приподнялся на колено, в прицел посмотрел в сторону моря, откуда должен был появиться катер. Белое судно Степы заметно было уже без прицела. В окуляр оптики хорошо было видно, что на катере – не менее десяти человек; мужчин. Оружия у них Быков не заметил. До того момента, когда катер уткнется носом в песок Волчьего острова, оставалось не более трех минут.
Медлить было нельзя.
Серега перехватил автомат, прихрамывая, перебежками, ежесекундно меняя направление движения, двинулся к тому месту, где, как он точно знал, находится главный виновник трагедии, разыгравшейся на острове сегодняшним утром – Степа.
Владимир увидел, что "сайгак" больше не прячется, понял, что Аркадия больше нет. Гнев и злоба жаркой волной обрушились на него. Он в порыве бешенства выскочил на пляж из-за ивы, за которой прятался, побежал навстречу прихрамывавшему "сайгаку".
– Чё, сука! – Заорал он. – Чё, гондон? Всех победил, да? Меня теперь хочешь убить? Да? Хочешь? Ну, на! Возьми, сморчок! – Он рванул на груди камуфлированную куртку. Серега от неожиданности остановился, опустил автомат. Степа сейчас был похож сейчас на коммуниста, которого расстреливали враги Советской власти. А стрелять в коммуниста…
Его секундным замешательством Степа воспользовался мастерски. Он быстро сократил расстояние между собой и "зайцем", подошел на расстояние двух или трех шагов, остановился.
– Чё не стреляешь? Ссышь? – Со злобой в голосе бросил он Сереге. – Чё, слабо убить безоружного человека? – Степа демонстративно отбросил в сторону автомат Калашникова. – Иди сюда, сука, я тебя собственными руками удавлю! – Степа сделал один из трех последних шагов, отделявших его от Быкова.
Серега на долю мгновения задумался, спокойно посмотрел в глаза Владимира.
– Почему, слабо? – Не повышая голоса, спросил он. – Нет, не слабо. – Он поднял автомат и направил его в грудь Степы. Степа замер, как будто наткнулся на навидимую, но прочную стену. Быков надавил на курок. В автомате что-то сухо щелкнуло. Осечка. Степа мгновенно вышел из ступора, стал правой рукой шарить у себя за спиной. Быков дернул на себя затвор автомата, на песок выпал патрон с пробитым капсюлем. Степа резко дернул рукой из-за спины. В руке у него темнел какой-то предмет. Он стал быстро поднимать его на уровень груди Быкова… Рука у Владимира не дрожала, она двигалась мощно и неотвратимо.
Серега повел стволом вслед за рукой бывшего борца, "поймал" ее движение, "вписался" в него, плавно нажал на спусковой крючок. Одинокая пуля со свистом выскочила из глушителя, отсекла палец на руке Степы и напрочь выбила оружие из его руки.
Владимир даже не глянул на раненную руку. Он взревел, как медведь, и бросился на Быкова всем телом, намереваясь одним движением смять ненавистного "зайца", прижать его к песку, добраться, наконец, до его горла.
Серега даже не успел выстрелить – настолько стремительной была атака бывшего борца. Степа ударил его своими могучими плечами в грудь, да так, что Быков отлетел от него на несколько метров. Оружие упало в стороне, Серега свалился на спину. Он быстро вскочил, принял оборонительную стойку. В этот момент Степа напал снова. Он навалился всем своим богатырским телом на противника, намереваясь свалить его на спину и придавить своей тушей сверху. Быков быстро сгруппировался, согнулся, упал на спину назад, перекатываясь, словно колобок. Падая, он выставил правую ногу вверх, Степа по инерции налетел на нее, как на рычаг, и перелетел через голову Сереги дальше. Быков продолжил кувырок назад и через долю секунды оказался сидящим сверху на Степе. Навыки, намертво вбитые Михаилом Файвовичем, не подвели в самую критическую минуту.
Но Степа был все же намного сильнее. Он ухватил Серегу за плечи, легко перевернулся, подмяв противника под себя. Он навалился на него весом всего своего могучего тела, левой, здоровой рукой сжал горло ненавистного "сайгака", стал душить его. Быков сначала пытался обеими руками оторвать могучую лапищу, сжимавшую его шею, но не смог. Вдруг вспомнил о ноже, кожаными ремешками пристегнутом к голени. Он изогнулся, пытаясь достать клинок, но тоже не смог. Тогда он, уже теряя сознание, с трудом набрал в легкие немного воздуха, смачно плюнул кровавую слюну в лицо своего душителя. Степа вытерся предплечьем правой руки, на мгновение ослабил давление на Серегу. Быков изловчился, согнул правую ногу. Дотянулся кончиками пальцев до ножа…