Волчонок. Родная стая
Шрифт:
А случилось то, что парень, приведенный в подвал для наблюдения за «лечением» странного приятеля, воспользовался моментом, и как только санитар повернулся спиной, ударил его стулом по голове. Хвала железным ножкам этого случайного стула, который пригодился, наконец, по-настоящему. Если бы не эти самые ножки, то вряд ли удалось бы сбить с ног такого здоровенного мужчину. Еще хорошо, что санитарки, которая привела Азамата, здесь не оказалось, а то бы и она схлопотала. Отправившись предупредить врача о том, что все готово для процедур над буйным пациентом, женщина спасла свою жизнь. Но медлить нельзя. Парень, как только санитар рухнул на пол, подбежал к двери с тем же стулом, чтобы с его помощью запереться, пристроив стул таким образом, чтобы пробраться в подвал так просто не удалось. Как только импровизированная
Нет, конечно, вид крови был ему знаком и даже очень хорошо, но больше это касалось животных, а не людей. Потому что людей в его обществе было мало. Да и не думалось никогда, что можно вот так вот просто причинить другому вред, потому что в дикой природе если и добивают, то более слабого, а у волков так вообще подобного не принято. Только вот долго смотреть на это зрелище не пришлось, потому что только что освободивший его парень, уже тянул за собой в сторону того самого окошка.
– Давай скорее, что ты как замороженный?! Сейчас врач придет, а там и еще народ подтянется, тогда нам точно не успеть. Я первый лезть буду, а ты за мной, чтоб потом смог тебе руку протянуть, а то вдруг испугаешься еще. Мне уж понятно, что ты диковат! Но если здесь останемся, то совсем нелюдями станем, а ты разве хочешь этого, скажи-ка?!
Азамат отрицательно покачал головой и посмотрел на неожиданного друга так, чтобы тот сумел понять, что недавнее нападение было не нарочно, а нечто вроде наваждения. Действительно ли незнакомец так и понял, или только показалось, но они обменялись улыбками доброжелательности, а потом сообща стали пробираться к свободе. Чтобы выбираться из окна было удобней, сдвинули кушетку, поставили ее под окном. Получалось, что если разбить стекло, то большая часть туловища сразу окажется на улице, останется только ноги подтянуть и выбраться. Так они и сделали. И как раз вовремя.
Если бы не дела, которые отвлекли доктора, то беглецов наверняка бы уже поймали, а так, пока пропажа двух пациентов обнаружилась, пока нашли бездыханное тело санитара, двое смельчаков уже прятались за машинами и под машинами. В какой-то момент им даже удалось запрыгнуть в открытую фуру большого грузовика, в котором для больницы привезли не то какое-то оборудование, не то продукты. Как бы там ни было, но им везло: они остались незамеченными, спрятавшись за пустыми коробками, а как только приметили жилые обычные дома, осторожно выбрались наружу, чтобы двигаться дальше. Конечно, за время пребывания в лечебнице тот, что был вместе с Азаматом, успел отвыкнуть от простой жизни за пределами стен, а Азамат так и вовсе с таким количеством жилых домов и людей сталкивался впервые, но, тем не менее, они чувствовали, что совершили подвиг, и что теперь все будет хорошо. Все получится, потому что главное, что они обрели, – это свобода.
Глава 5. Защитница
Рассвет приблизился так незаметно, так осторожно, что невольно встрепенулось сердце, когда первые солнечные лучи теплым поцелуем коснулись земли. А ей это было за счастье, потому что приближалась осень, которая ведет за собой холода. Холод тоже не сразу приходит, а постепенно, очень осторожно. Хоть и кажется на первый взгляд, что дождь резко пошел или инеем покрылась дорога, но это, скорее, так представляется человеку. А вот зверь заметит приметы, которые подскажут, что, к примеру, до заморозков остались считанные дни или даже часы. Можно почуять даже, какой силы будет дождь и когда он закончится.
Когда-то люди тоже обладали этими знаниями, но как только им захотелось превратиться в покорителей Природы, в тех, кто прав больше, кто сильнее, она просто перестала с ними разговаривать. Больше не подсказывает. Интуиция людей притупилась. Теперь Природа не ощущениями дает людям знаки, но поступками, при этом они часто приводят к гибели сотен и тысяч человек. Чего стоят, например, цунами или землетрясения, жертвы которых исчисляются многокилометровыми списками человеческих имен. За то, что человек утратил способность говорить с природой, теперь он расплачивается тем, что оказывается ее жертвой, добычей. Нет, она вовсе не коварна или жестока, просто существует именно так, как положено по закону гармонии. Если что-то потеряно, то компенсируется другим. Вот и люди компенсировали навык восприятия природы напрямую всякими приборами и техникой. С их помощью удается получить данные о том, когда какое природное явление случится. Конечно, такой подход – далеко не самый точный, но ведь выбора у людей нет. Вернее, даже то, что выбор есть, но они сами для себя определили такой путь, такую дорогу, которая неизвестно к чему приведет в итоге. Пока только запугивают концами света и катаклизмами, но возможно, что в этом есть доля истины и правды.
Только сейчас все же не о том, а о волчице, которая лежит рядом с младенцем, согревая его своим теплом, чтобы тот не умер от холода. Она-то чувствует все перемены погоды, ветра. Обычно чувствует, но отчего-то не сегодня.
Рассвет, медленный его приход на землю, словно он на цыпочках шагает по ковру из травы, заставили волчицу встрепенуться. Это она вздрогнула, когда первые солнечные лучи прикоснулись к земле. Резко открыла глаза, словно спрашивая саму себя, что случилось, тихонько заскулила. Вроде все было как обычно, если не считать малыша. Однако не мог так встревожить ее рассвет, ведь он – самый долгожданный что для человека, что для животного…
Причина беспокойства выяснилась гораздо скорее, чем можно было ожидать. Вокруг волчицы собралась вся небольшая стая, вместе с которой она мигрировала на новые территории. Сородичи смотрели на нее так, словно перед ними вдруг не волчица появилась, а некое существо, которое они мало того, что никогда не видели, так еще и не могут допустить его нахождения в своем кругу. Вожак приблизился первым.
Его глаза спрашивали про малыша, мирно сопевшего рядом с волчицей. Своего найденыша та прикрывала лапами, чтобы уберечь от холода. Также одним только взглядом волчица отозвалась, что не может оставить это существо здесь погибать. Пусть он и не волк совсем, но все же ребенок, который погибнет этой же ночью от холода и голода, если вообще протянет до ночи.
Волк не рычал, выражая недовольство, зато сородичам (если не считать самок), это не нравилось. Альфа же понимал, что его волчица теперь одинока, ведь все волчата ее погибли. Она просто подчиняется материнскому инстинкту, которому не в силах противостоять. А он не может идти против своей привязанности, которая, кажется, сильнее всяких законов. Даже волчьих.
Теперь ему снова предстоит постоять за свою спутницу. Только на этот раз неизвестно, чем это обернется. Что если оставшаяся часть стаи, некогда большой и сильной, распадется окончательно? Ведь им вдвоем не выжить, особенно с этим найденышем человеческого рода. Да, у волчицы своя правда, а у стаи – своя, он же – совсем один между двумя этими правдами. Так и хочется выть от тоски, от безысходности. Только сейчас не время. Вот взойдет луна, там и навоется всласть. Сейчас нужно сражаться, отстаивать партнершу, к которой он прикипел всем своим волчьим сердцем, так что ни головы не жалко за нее, ни хвоста, ни лапы… Пусть хоть всего по кусочкам раздерут, но в обиду подругу он не даст.
Как ни странно, но в стае действительно нашелся желающий подрать шкуру вожака. Это был довольно молодой еще волк с острыми клыками, лоснящейся шерстью и взглядом, говорящим, как много хочется еще успеть за короткую волчью жизнь, которая в диких условиях длится редко больше 11 лет. Волк от своей неопытности отдавался больше во власть гормонов, которые часто брали верх, контролировали поведение.
Нетерпеливость и протест, желание выделиться из стаи, погнали его вслед за Альфа. Но теперь он понимал, что и здесь совершил ошибку. Ну как можно было пойти за тем, кто готов с распростертыми объятиями принять в свои ряды человеческое существо? Осталось только хвостиком дружелюбно повилять, как собачка! Эту последнюю мысль и выразил он в оскале, предназначенном для вожака. Конечно, и тот не стерпел, ощетинился. Шерсть, вставшая дыбом в сочетании с острыми зубами на мгновение внушили более молодому сопернику трепет, но опрометчивость и жажда собственной правоты взяли верх.