Волчья корона

Соболева Ульяна

– Поедем в знаменитый сырный французский ресторан. Там великолепный вид из окон и чудесное шампанское.

– Согласна. Сегодня в десять мне подходит.

– До встречи.

***

– Но ведь ты уже все решил, да?

Голос Фэй взорвал тишину нежным шепотом и заставил прикрыть веки. Это была вселенская усталость. И да…она права, он решил. И это решение далось ему тройной болью. Такой силы, что казалось, его самого придавило плитой такого веса, что сейчас было нечем дышать.

– Тебя…многие

не поймут. Особенно твои родные. Габриэль…Велес, Криштоф…хоть он и маленький пока.

Судорожно глотнул воздух, ощущая прилив жара во всем теле. Отвратительного настолько, что спина взмокла от пота.

– Но это решение самое верное.

– Когда у родителей умирает ребенок, то другой, родившийся у той же женщины и того же мужчины, никогда не будет тем…кто ушел. Будет родным, любимым, но не тем.

Стиснул руки в кулаки и болезненно застонал.

– Этого никто не знает. Все может быть…я читал твои книги. Есть шанс, что клетки совпадут и…

– Вероятность очень мала. Если перевести язык древних на наш современный, то соотношение процентов двадцать пять. Не больше.

– Но они есть. А так не будет ни одного и никогда. Разве процент самого обычного зачатия не составляет столько же? У здоровой пары?

– Но мы же говорим не об этом, верно? Мы говорим о рождении того же самого ребенка от той же самой женщины. У тебя не будет ни одной гарантии, что она проживет точно такую же жизнь, выберет тебя….сможет полюбить именно тебя снова. Тебе придется ждать…

– Ждать намного лучше, чем уже не ждать ничего. У меня есть целая вечность.

– Захотят ли ждать другие? Не останешься ли ты один….окруженный ненавистью.

Рассмеялся и ощутил привкус горечи во рту.

– Я спрошу у брата, как справляться с этой напастью.

– Значит решение окончательное?

– Да.

Дверь склепа приоткрылась и показался новый помощник Влада – Радмир. Он поклонился.

– Важная новость, мой господин.

Король знал, что Радмир никогда бы не потревожил без причины, особенно в таком месте.

– Убиты более десяти бессмертных…от них осталась только кожа. Внутренние органы и глаза отсутствуют. Нейтралитету уже известно.

Король ощутил, как напряглось все его тело и по спине вдоль хребта проползли мурашки. Когда-то…очень давно он уже видел такие трупы, но тот, кто их оставлял после себя, мертв. Убит старшей дочерью короля – Марианной Мокану. Да сгорит его адская душа в самом черном пекле небытия.

Глава 11

– Почему любовь, Лия? – быстрым поцелуем в губы, не позволяя ответить, потому что тогда сорвусь, потеряю голову и наброшусь на неё, сминая такое отзывчивое тело в руках. А я хотел знать ответ. С ней я хотел узнать те вещи, о которых даже не задумывался до неё. – Почему смертные называют это состояние именно так? Ведь любовь – это не чувство… Это не одно чувство. В нём же тысячи, десятки тысяч оттенков, малыш, – прижал её к себе, заглядывая в глаза, падая в голубое небо её взгляда, – почему всего одним словом? Разве

может оно передать всё то, что я чувствую к тебе? – В любви есть ласка, есть нежность, есть забота, есть сумасшествие… – облизнула губы, шёпотом – страсть… – Боль, в ней бездна боли, малыш. Когда я смотрю на тебя, мне больно от одной мысли, что ты можешь принадлежать не мне, и я знаю, что всегда смогу причинить тебе боль, посмей только ты… – стиснул её в объятиях, намеренно грубо, – моя любовь до жестокости жадная, Лия. Я не отдам тебя никому. – Если бы у любви не было названия, я бы дала ей твоё имя…, – откинув голову назад, очертила тонкими пальцами мои губы.

У. Соболева и В. Орлова. Позови меня

Я не умею бояться. Я рожден с полным отсутствием данного чувства. Нет, я обладаю инстинктом самосохранения. И считаю, что к страху он не имеет ни малейшего отношения. Я всегда знаю и рассчитываю свои силы, свой опыт, свое умение и способности к выживанию в тех или иных условиях.

Мне не за что бояться. В этой жизни меня ничего не пугает и не пугало…Ничего до момента, пока я не осознал вдруг, что реально могу ЕЕ потерять. Потому что…б*ядь, у нее отсутствовал этот самый инстинкт. Она реально собралась заморить себя голодом. Идиотка такая.

Да, я не воспринял всерьез ее слова, я привык что люди и иные существа слишком заботятся о своей шкуре, а еще слишком склонны к шантажу и ультиматумам. Со мной это не работало.

У меня никогда не было проблемы выбора, я никогда не боялся что-то или кого-то потерять. Я был готов к скорби, к тоске, к грусти по родным, если с ними что-либо случится, я заботился о своих дочерях. Но что может произойти с хорошо охраняемыми бессмертными?

– Я почти никогда не прихожу к тебе…брат.

– Тебе бы не мешало быть поназойливей.

Карандаш в руке черкает по альбомному листу. Я еще сам не знаю, что именно вывожу на бумаге. Я очень давно не рисовал. Несколько столетий так точно…а сейчас рука сама потянулась.

Айше пришла ко мне рано утром, попросила разрешение на аудиенцию. С некоторого времени вход ко мне в кабинет был закрыт для всех…даже для членов моей семьи. Я никого не хотел видеть. Потому что…Потому что я тосковал. Потому что меня самого ломало и выкручивало от адского желания ее увидеть. Желания настолько болезненного и сильного, что от него сводило скулы и тряслись руки. Меня скручивало как наркомана, помешанного на красном порошке.

Черт…я испытывал поистине практически физическую боль. Я был подсажен на нее, зависим от запаха, взгляда, прикосновений, секса и от ее крови. После ее вкуса ничто больше не взрывалось в моем мозгу разноцветными осколками удовольствия, ничто не приносило радости.

Я даже вызвал к себе врача и заставил его проверить мою кровь. Не стала ли она зависима от ее крови. Ученый сказал, что теоретически это возможно, но на практике скорее всего нет. Так как определенное количество ее крови я все равно получаю ежедневно в качестве пролонгированного средства от обращения.