Волчья любовница
Шрифт:
Я смотрела на свой портрет и капли слёз упали на него. Шесть лет назад он меня увидел, влюбился, нарисовал и помнил. Я даже не удивлюсь, если обручальные кольца давно куплены. Ох, уж эти волки.
Положив всё на место, я взяла только салфетки. Стиснув зубы, обратилась с претензией к своему зверю. Не зря же я её столько лет кормила, пусть регенерацию отдаёт. Вырвала нож из бедра, в глазах помутнело. Я разрешила себе зарычать, дрожащей рукой заткнула рану и замерла, хватая ртом воздух.
Шло время, рана покрылась плёнкой, а я, не двигаясь,
Не известно, сколько времени я так просидела, но стала засыпать. Неожиданный стук водительской двери заставил меня вздрогнуть. За руль сел Иван. Руки по локоть в крови, от футболки почти ничего не осталось. Потный, взъерошенный он тяжело дышал. Немного посидел, держась за руль, потом посмотрел на меня.
— Как рана?
— Затянется, — очень тихо ответила я, и пихнула в его сторону салфетки.
— Он больше не побеспокоит тебя, — Иван сам себе усмехнулся хищником, начал стирать кровь с рук. — Не плачь, — он вытер с моего лица слёзы. — Домой едем.
— Ты пошутил, что мы можем в Москву съездить или это реально? — он уже выезжал из леса, а я болталась на своём сидении, полубоком, с упоением рассматривая своего волка. Знал ли он, что жизнь мне спас, подвиг ради меня совершил?
— Мы свободны, только скажи, завалимся в столицу.
— Можно полмесяца в Питере, полмесяца в Москве?
— Можно, — он улыбнулся, глядя на меня и подмигнул.
***
Отель пять звёзд Санкт-Петербург. Холл весь в огнях, белоснежная глянцевая плитка свет отражает. Всё сияет золотом, искрит роскошью. Диваны кожаные светлые, столики рядом с подсветкой. Люстра с высоченного потолка свисает хрустальная. Колонны, улетающая вверх белоснежная лестница с темными кружевными перилами и счастливые лица сотрудников в темно-зелёных одеждах. Они так счастливы, что мы приехали заселяться в четыре часа утра, и никто из жильцов нас оборванных, грязных не видит, что готовы были нас обслужить очень скоро и отправить в номер с глаз долой.
Иван говорил по телефону, небрежно кинул на стойку платиновую карточку, чтобы я оплатила номер люкс.
— Мы молодожены, выходить первые сутки не будем, — монотонно говорила я, уставшим голосом. — Еда в номер, нашу одежду в прачечную, и можно заказать покупку новой одежды?
— Мы будем рады вам предоставить такую услугу, — оскалился в улыбке администратор.
Я прислушалась. Там по телефону шли разборки с Давидом.
— А какая тебе разница, куда я уехал? — возмущался Иван.
— Я пришлю к тебе бойцов.
— На кой мне твои бойцы, у меня медовый месяц?! Киса, закажи перекусить.
Я улыбнулась, а молодой человек вытянул длинную шею ко мне, приготовился выслушать заказ.
— В столь ранний час нас накормят? — осведомилась я.
— Конечно, круглосуточное
И потекли комплементы в адрес отеля. Я заказала голодному волку побольше мяса, бутылку шампанского и десерт.
Номер назывался «Марина», в сине-белых тонах. Стены обиты тканью на них репродукции Айвазовского. Ковровое покрытие на полу имитировало волны. Кровать королевская, стол для трапезы, диваны с креслами белоснежные у телевизора на дубовом комоде. И окна питерские под четыре метра высотой укрыты тяжёлыми бархатными занавесками, вторящими стенам.
Последние наличные пошли на чаевые. В наш номер вместе с нами вкатили тележку с подарками. Для молодожёнов. Это мы умно поступили, что въехав в ленинградскую область, поспешили расписаться в первой попавшейся администрации. За хорошую сумму, всё было организовано быстро и качественно. Теперь я Василиса Кузьминична Бойкая.
Скинув свой замызганный халат и плавки, я ушла в ванную комнату. Джакузи с окнами по бортам, напоминающие иллюминаторы. Раковина блестела чистотой, душевая кабинка за стеклянными дверцами. Два белых махровых халата, мочалки, шампуни, мыльца. Я даже заныла от удовольствия. Наконец то!
Рана на бедре немного беспокоила, но уже не кровоточила. Под душем я стояла долго, наслаждаясь драгоценной тёплой водой. А когда выдавила вкусно пахнущий гель, то совсем погрузилась в блаженную негу. Вымылась, а выходить не хотела.
Герой мой незабвенный пришёл в ванну, потеряв меня. Разделся и зашёл в душ. Я пустила его вперёд, под лейку. Взяла в руку мягкую мочалку и стала своего мужчину намывать. Иван ловил меня рукой, но я его руку нежно отвела в сторону, продолжила намыливать смуглое тело все в шрамах. Покорился моей воли, и позволил мне себя искупать.
Повернулся ко мне передом. Судя по блаженному лицу, такого с ним ещё никто не проделывал. Это тебе не по палаткам с туристками мяться. Член уже торчал. На губах любимого улыбочка блуждает, глаза чуть приоткрыты, подсматривают за моим сосредоточенным лицом. Я ведь с тщательностью его натирала. И с особой нежностью обращалась с членом. Омыла, ополоснула. Крайнюю плоть натянула и замерла, глядя на орган, который давненько во мне не был.
— Возьми, — шепнул мужчина, проведя пальцем по моим губам.
Я плохо помню, но, кажется, я это уже делала. Опустилась перед ним на колени, обхватив волосатые ноги своими пальцами, и прокатилась языком по члену. Второму мужу, как и первому, я жизнью обязана, люблю безумно, и отдам все свои способности. Принялась за работу.
В комнату принесли ранний завтрак, а Иван рычал от блаженства, сдерживать себя был не намерен. Не кончил, воду выключил и в спальню меня утащил, перекинув через плечо.
— Ая-яй, — возникала я, — рана не зажила!
— Где?! — он повалил меня на мягкую кровать и стал вылизывать бедра снаружи, а потом наглый шершавый язык с раны перешёл на внутреннюю часть бедра и продолжил мне вылизывать промежность.