Волд Аскер и блюз дальнего космоса
Шрифт:
Лейла почувствовала себя очень одинокой. Она думала, что Аскер всецело на её стороне — на стороне её народа и империи. А он, оказывается, создавал такую силу, против которой потомки её народа будут воевать столетиями… Всё это было выше её разумения, и Лейла просто отказалась об этом думать, только крепче прижалась к пилотскому креслу Аскера.
В следующие сутки они нашли шесть кочевых племён и посоветовали их вождям место, где можно выгодно поторговать. Церемонии встреч — приветствий у кочевников были небыстрыми, и потому Аис высадил шесть отдельных групп, которые через сутки забрал обратно. В высадках пришлось поучаствовать всем, даже Аскеру, Валли и Иримаху, не исключая всех бойцов "чёрного
Глава 37. Танец мятежа
Волд Аскер.
Наутро после нашего прибытия мне наконец-то сообщили, что давно ожидаемые глава восстания и прорицательница уже прибыли. Обряд прорицания должен был состояться в полдень в самом крупном трактире городка. Я выразил облегчение и желание приступить к делу поскорее, после чего выгнал гонцов. Было ещё раннее утро, спать хотелось страшно. После долгой операции в восточных царствах, где нас чуть не убили, и ещё более долгих визитов к северным кочевникам, где приходилось с важным видом пить отвары каких-то трав в то время, как нас подумывали убить, я страшно устал. Корабль под управлением Фиу ушел обследовать луны планеты и остатки подбитого корабля. Со мной остались только Валли и чёрные телохранители. Мы с Валли завалились спать и нашли это занятие очень своевременным. Иримах с Лейлой куда-то исчезли, насколько я понимаю, отправились покупать новую телегу.
Ближе к полудню мы с Валли загрузились походными пайками, облачились в чёрную униформу и потопали в трактир. Точнее, поползли. Мы стараемся днём не ходить, предпочитая темноту или сумерки, чтобы не были видны особенности походки. Валли, бедняге, приходится привязывать палки к конечностям, чтобы он был хоть немного похож на местных. У аборигенов конечности вполне нормальные — с костями, а у Валли они больше похожи на щупальца осьминога. Если не привязать палки, то любой мальчишка с первого взгляда поймёт, что пред ним инопланетянин, а мы старались не расширять круг посвящённых. Эти палки за последние дни ужасно натёрли кожу, а у него даже нужной мази не было. Он шел и тихо ругался.
Провожатый привёл нас в комнатку для особо важных господ, где заседало руководство восстания. Среди руководства я обнаружил и Монка, тот раздавал связные камни и уточнял адреса для связи с той агентурой, которую он создал по моей просьбе. Все чего-то ждали. Наконец пришел слуга и сообщил, что всё готово. Мы прошли за кулисы небольшой сцены, выстроенной специально к этому случаю. На ней даже были декорации, насколько я понимаю, картины столицы империи.
Заиграла музыка. Первой на сцену выпустили Жуди, вероятно, для разогрева публики. Из-за угла прохода я глазел на публику и почти не смотрел на сцену — всю эту акробатику я видел уже многократно. Зал был набит битком, все как один — бывалые мужики среднего и старшего возраста. Похоже, здесь находились все сколько-нибудь уважаемые люди этой и трёх соседних провинций. Духота была ужасная, а уж как пахли кожаные пальто этих фермеров… Тем временем Жуди разошлась на полную, откручивая один головоломный номер за другим. Публика только охала.
Тут я заметил, что верхушка средней декорации, изображавшая купол храма, при каждом прыжке Жуди наклоняется всё больше. Я пихнул соседнего телохранителя и показал на падающую декорацию. Тот завертел головой и ничего не понял. Декорация начала наклоняться всё больше и больше, её загибание превращалось в падение. Пришлось схватить какую-то пародию на швабру, выскочить на сцену утиным шагом (чтобы никто не узнал инопланетянина) и подпереть проклятую доску. Жуди исполнила сальто назад, обернулась и улыбнулась, а затем перешла к следующему элементу.
Я исполнял роль Атланта, придерживая палку, а сам в это время корчил рожи и шипел на телохранителей, чтобы хоть один умник вышел и заменил меня. Бесполезно: жуткие рожи были не видны за тонкой чёрной вуалью, которой члены моего отряда ради меня прикрывали лицо, а шепот до них не доходил. Левая боковая декорация, сотрясаемая прыжками Жуди, тоже решила покинуть устойчивое состояние. Но у этой декорации падал не кусочек, как у средней, она решила упасть целиком, целясь своей верхушкой точно Жуди по голове. Я отчаянно жестикулировал свободной рукой за спиной телохранителям и руководителям восстания — выйдите, придержите, — но всё бесполезно. Декорация упала. Мне пришлось поймать Жуди в воздухе и убрать из-под падающей доски. Убью плотника, который это строил.
В следующие несколько секунд мне пришлось уворачиваться от падающих со всех сторон декораций, причём с Жуди на руках. Верхушка средней декорации, освобождённая от швабры, обрадовано загнулась и слетела с гвоздей. Я сделал шаг направо. Правая декорация, потревоженная упавшими левой и средней, рухнула следом. Чтобы увернуться от неё, пришлось перебежать на упавшую левую. Держать Жуди приходилось только ладошками — дальше начиналось смертельное защитное поле. Это было непросто, мышцы заболели.
— Думаю, теперь ты можешь встать и поклониться, — сказал я Жуди, опуская её на сцену через секунду после того, как улеглась первая пыль.
Жуди, чем-то невероятно обрадованная, соскользнула с моих рук и исполнила грациозный поклон. Взревели заключительные фанфары. Публика взревела следом, разразившись восхищенными возгласами. Я тихо слинял за кулисы, ругать телохранителей. Те готовы были ползать в ногах, вымаливая прощение, но почему-то говорили, что им на сцену выходить нельзя.
Поостыв, я вернулся к главам восстания, спрашивать, сколько ещё ждать эту ихнюю прорицательницу. Те сказали, что обряд уже завершился, и что предсказания самые благоприятные. Ну вот, а я всё пропустил, пока ругал своё воинство. Правильно говорят учителя у нас в школе Постигателей Истины, что гнев до добра не доводит. Но хорошее в этом было то, что решение было наконец принято и во все концы понеслись гонцы с призывом к восстанию. Выглянув через минуту в зал, я не нашел ни одной живой души. Все разъехались собирать войска.
Лейла Лесите.
То, что со сценой что-то не так, Лейла поняла уже в первые секунды, когда при выходе наступила на заострённый гвоздь. Гвоздь торчал из досок и был оставлен тут незагнутым намеренно. Было ужасно больно, но Лейла не подала и виду. Этот танец судьбы на успех восстания против кочевников был для неё где-то даже важнее, чем самое первое выступление — на судьбу империи. В таких условиях ей ещё выступать не приходилось. Ради ней построили настоящую сцену с настоящими декорациями. На неё смотрели самые уважаемые люди северной земли, жадно ловя глазами каждый нюанс каждого движения. Ни одного ребёнка и ни одной женщины.