Волевой поступок
Шрифт:
Как ни странно, они во многом оказались похожими друг на друга, и это в известной мере усложняло их взаимоотношения. Обоим были свойственны упрямство, сильная воля и независимый склад ума. Поэтому они сцеплялись друг с другом по малейшему поводу. При этом каждый считал другого неправым и виноватым в конфликте. Они были молоды и не умели проявлять терпимость к обычным человеческим слабостям; они не хотели уступать, что могло бы ослабить напряженность в их отношениях.
Винсент, в ту пору свой жизни слишком сконцентрированный на самом себе, был не в состоянии видеть что-либо, помимо собственных желаний и интересов, и не мог по-настоящему
И она, как ни странно, обычно так хорошо понимавшая чувства других людей, редко могла до конца проникнуть в его внутренний мир, ибо была слишком субъективна. Ее представление о Винсенте Краудере всегда было неточным и необъективным, потому что не могло быть свободно от эмоций, и притом весьма сильных.
Чувства Одры к Винсенту пребывали в хаотическом состоянии и были весьма противоречивыми. Временами она думала, что любит его до самозабвения, а порой была убеждена, что не испытывает к нему ничего, кроме ненависти. Чувства Винсента были точно такими же, и его отношение к Одре столь же запутанным, как и ее собственное.
Другим камнем преткновения была недавно приобретенная ими привычка яростно спорить почти по каждому пустяку. Они вдруг оказались не в состоянии обсуждать что-либо спокойно и разумно, и поэтому ни один из них не знал, что в действительности думает или чувствует другой. Их взаимное двойственное отношение к собственному браку и недовольство друг другом продолжали расти.
Иногда, в темноте спальни, им удавалось забыть о размолвках, так как сильное физическое влечение – почти против воли – притягивало их друг к другу. Но это случалось все реже, потому что ссоры вторгались и сюда, ведь Одра приносила свою обиду с собой в постель.
Она вела счет своим обидам с сентября, и самой большой из них был решительный отказ Винсента разрешить ей вернуться к больничной работе. В попытке заставить его понять свой образ мыслей она убеждала, уговаривала, спорила и умоляла. Но Винсент оставался таким же непреклонным, как в тот вечер, когда к ним на ужин пришла Гвен.
В конце концов уступить пришлось Одре, так как она поняла, что, если пренебрежет его запретом и начнет работать в больнице, он оставит ее. А говоря начистоту, каковы бы ни были разногласия между ними, жизнь без Винсента Краудера была для нее немыслимой. Поэтому она покорилась его воле, говоря себе, что брак для нее намного важнее, чем работа. Каким-то образом большую часть времени ей удавалось сохранять веселое выражение лица, не выдавая испытываемых ею чувств безысходности и разочарования, вызванных его упрямством.
Но когда Одра отправилась в Калфер-Хауз, чтобы рассказать миссис Белл обо всем, что случилось, глаза ее наполнились слезами и все страдания неожиданно выплеснулись наружу.
Ирэн Белл отнеслась к Одре, как всегда, сочувственно и сделала все от нее зависящее, чтобы утешить ее. И что бы ни думала про себя миссис Белл о поведении Винсента, она поступила мудро, оставив свою точку зрения при себе.
– Возможно, он еще образумится, – сказала она Одре с ободряющей улыбкой.
Но Одра знала, что этого не произойдет. Не в характере Винсента было поступаться своими принципами. Или признаваться в своей неправоте. Хоть они и были по многом похожи, Одре это не было свойственно. Она всегда могла признать, что ее суждение было неверным или что она допустила ошибку.
В тот промозглый день в первых числах декабря она торопливо шла по Пот-Лейн, упрекая себя в том, что наделала столько ошибок. Ошибкой, прежде всего, было ее замужество, и, безусловно, она не должна была оставаться с Винсентом, если постоянно колебалась относительно того, что нужно делать, и постоянно пребывала в нерешительности. Она должна была собрать свои вещи и уйти сразу же, еще в августе, когда у них все пошло наперекосяк.
Ну вот, теперь она это сделала. Пути назад не было.
Она крепче сжала ручку своего чемоданчика и стиснула зубы, выставив вперед волевой подбородок. Решение было принято. Наконец-то. Она ушла от Винсента Краудера и возвращаться не собиралась.
В глубине души Одра знала, что все еще любит Винсента. Она полагала, что всегда будет любить его. Но она подошла к осознанию того факта, что одной любви не всегда бывает достаточно для поддержания нормальных взаимоотношений. Чтобы брак был крепким, двое должны быть в состоянии жить в согласии. По-видимому, они с Винсентом этого не могли. Они отталкивали друг друга злыми, обидными словами, которые впоследствии было трудно взять назад.
Прошлой ночью между ними произошла особенно бурная ссора, самая худшая из всех, что случались прежде. Она потрясла ее и вселила чувство отчаяния.
Сегодня, еще час назад, она гладила рубашки Винсента в кухне-столовой и вдруг, внезапно поняв, что должна сделать, поставила утюг, с силой стукнув им о подставку. Она быстро убрала гладильные принадлежности, переоделась, собрала чемодан и, взяв свои скудные сбережения, вышла из дома.
Поворачивая ключ в замке, она остановила взгляд на цифре тридцать восемь, написанной краской на зеленой двери, и почувствовала странную боль в груди. А потом огромная грусть охватила ее, и, прижавшись головой к каменной дверной притолоке, она закрыла глаза, думая о прожитых здесь месяцах. Этот скромный маленький домик, казалось бы, такой заурядный, был настоящим дворцом для нее. Это был ее первый собственный дом, и в нем оставалось не только все ее имущество, но в каком-то смысле и сама ее жизнь. Ведь все ее мечты и планы на будущее рождались в этих стенах. Она верила, что они с Винсентом добьются их осуществления и вместе построят для себя счастливую жизнь. Но этому не суждено было сбыться – так, по крайней мере, ей казалось теперь.
Одра отогнала от себя эти мысли, боясь их. Просунув ключ под коврик у дверей, она подхватила чемодан и почти бегом выбралась из тупика на улицу.
Идя к Вингейтскому трамвайному кругу, она все еще пыталась отогнать эту ужасную тоску, охватившую ее. Но тоска не проходила. Мечты ее рухнули, надежды исчезли, и чувство утраты, с которым она жила столько лет, вернулось к ней, многократно усиленное. Она опять осиротела. Она потеряла мужа, потеряла их совместную жизнь, потеряла свое будущее.
Одра замедлила шаг и на какую-то долю секунды заколебалась, готовая изменить свое решение и вернуться в коттедж. Но что-то внутри нее сказало ей нет, и она решительно двинулась вперед.
Погода, которая весь день была отвратительной, теперь стала зловещей.
На небе появилась оловянная пелена, и окружающий ландшафт стал бледным, словно обесцвеченным. Это было похоже на живопись гризайль с ее многочисленными оттенками серого цвета, а застывшие и почерневшие деревья напоминали металлические скульптуры, рельефно выступающие на фоне низкого неба.