Вольф Мессинг. Судьба пророка
Шрифт:
Благодаря длинным, до плеч, иссиня-черным вьющимся волосам и бледному лицу, черному костюму и накидке, граф без труда выдал Мессинга за художника, приглашенного запечатлеть уникальные архитектурные сооружения и скульптуры, стоящие в саду замка. За день перед Мессингом прошли все служащие, которые вели себя, как всегда, свободно и раскованно. Мессинг согласился с мнением графа, что все они люди честные. И среди членов его семьи Мессинг не обнаружил возможного похитителя. Лишь об одном человеке не мог сказать ничего определенного, он не чувствовал ни его мыслей, ни настроения. Это был слабоумный одиннадцатилетний мальчик, сын одного из слуг, много лет
Однако даже если он и совершил похищение, то сделал это скорее всего неумышленно, бездумно. Мессинг решил проверить свое предположение. Он остался с мальчиком в детской комнате и сделал вид, будто рисует что-то в своем блокноте. Затем вынул из кармана золотые часы, покачал их на цепочке, чтобы привлечь внимание мальчика, потом положил на стол, а сам вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Мальчик подошел к часам, подражая Мессингу, покачал их на цепочке и засунул в пасть чучела гигантского медведя, стоящего в углу комнаты. Как только шею чучела разрезали, оттуда высыпалось множество блестящих предметов: позолоченных чайных ложечек, елочных украшений, кусочков цветного стекла и фамильная драгоценность Чарторыйских.
По договору граф должен был заплатить Мессингу 250 тысяч злотых – треть стоимости найденного. Однако артист попросил графа взамен этой суммы использовать свое влияние в сейме для отмены постановления, ущемляющего права евреев. Через две недели постановление было отменено.
Вольф Мессинг расследовал немало похищений, но его привлекали только те истории, где он мог хоть в какой-то мере восстановить справедливость. Чаще всего ему приходилось иметь дело с семьями, где даже узы кровного родства не мешали взаимной зависти и ненависти на почве меркантильных интересов.
У одного лавочника украли его сбережения, что-то около 5000 злотых. Исчезли и кое-какие вещи. Воры, видимо, были мастерами своего дела, никаких следов не оставили, и полиция оказалась в тупике. С лавочником жили еще брат и взрослая дочь. По совету брата он отправился к скупщикам краденого, но и к ним ни одна из пропавших вещей не поступила. Возникла даже мысль, что Варшаву посетил вор-гастролер и кража – его рук дело. Ситуация запутывалась. Тогда лавочник обратился к Мессингу, который пожалел старого и больного человека, по грошам откладывавшего деньги на черный день и в приданое дочери. Мессинг осмотрел его нищенски обставленную квартирку, прошел в комнату брата. Тот громко молился. По тревожному состоянию его духа, по неуверенному произношению фраз Мессинг понял, что вор перед ним. А потом прочитал и его мысли. Похищенные деньги и вещи были спрятаны в кушетке, на которой сидел молившийся. Мессинг сообщил ему об этом и потребовал, чтобы на следующий же день он вернул все брату. Выходя из квартиры, Мессинг сказал лавочнику:
– Не волнуйтесь. Я не знаю и не смогу узнать, кто похитил ваши деньги и вещи, но обещаю, что завтра все до последнего гроша вернется в ваш дом.
Мессинг пожалел обоих братьев, без его тактичного вмешательства они могли бы рассориться до конца жизни.
Однажды в Белостоке у жены видного польского журналиста пропало бриллиантовое кольцо. Мессингу не составило большого труда выяснить, что кольцо похитила служанка, успела передать другому человеку и найти его практически невозможно. Тогда Мессинг придумал хитрый ход. Громко, чтобы слышала служанка, он сказал журналисту:
– Друг мой! Надо ли беспокоиться из-за фальшивого стеклышка? Оно стоит самое большее пять злотых, а продать его ты не смог бы и за полтора.
Через несколько часов кольцо с бриллиантом в три карата нашли в углу гостиной.
Психологически интересный случай произошел с Мессингом в Париже. Он участвовал в довольно нашумевшем в двадцатых годах деле Денадье. Один человек, очень богатый и в то же время скупой (что бывает нередко), будучи в преклонных годах, женился на молодой женщине, неожиданно воспылавшей к нему страстью, а в действительности прельстившейся его богатством. Имелась у этого человека и дочь от недавно скончавшейся первой жены. Эти трое были единственными обитателями виллы Денадье. Приходящая прислуга на ночь в доме не оставалась. А там стали твориться странные вещи.
Началось с того, что как-то вечером оставшийся в одиночестве Денадье вдруг увидел: висящий в его комнате портрет первой жены качнулся в одну сторону, потом – в другую. Денадье показалось, что покойная супруга стала двигать головой, руками, меняться в лице, что она хочет вырваться из рамы, но не может и потому портрет раскачивается. От страха Денадье не мог подняться с кресла и, закрыв глаза, начал звать на помощь. Примерно через полчаса на его крик прибежали вернувшиеся из театра жена и дочь.
С тех пор портрет стал раскачиваться почти каждую ночь, к чему прибавился стук, казалось исходивший из стены за полотном. Однако случалось это только тогда, когда жены и дочери не было дома. Денадье обратился в полицию. Оставшийся на ночь в комнате детектив услышал стук и увидел, как раскачивается портрет. Он направился к нему, но споткнулся и сломал ногу. Пошли слухи о том, что в этой истории замешана нечистая сила. Денадье охватил ужас. Тогда префект парижской полиции порекомендовал ему обратиться к Мессингу. Тот заинтересовался необычайным делом и в ближайший же вечер тайно ото всех остался в злополучной комнате.
Денадье не соглашался снять портрет, несмотря на повторную женитьбу, он свято хранил память об умершей супруге. Этот несчастный находился на грани нервного срыва, был близок к сумасшествию и вообще мог умереть от разрыва сердца. Он сообщил Мессингу, что жена и дочь уехали в театр и таинственное явление должно повториться. Выключив свет, обомлевший от ужаса Денадье плюхнулся в кресло. Мессинг сразу почувствовал, что в доме кто-то есть и находится он в комнате дочери. И почти тут же раздался стук в стену, начал раскачиваться портрет, что действительно представляло жуткое зрелище. Мессинг на цыпочках приблизился к комнате дочери и постучался. Нажал на закрытую дверь плечом и, сорвав задвижку, вошел в комнату. Там на кровати лежала молодая женщина, сделавшая вид, будто только что проснулась.
– Вы же отправились в театр, мадемуазель, – сказал Мессинг. – Как вы очутились здесь?
Следя за лихорадочной путаницей ее мыслей, Мессинг быстро раскрыл секрет преступления.
И дочь, и мачеху явно не устраивал скромный образ жизни, который им пришлось вести по воле Денадье. Обе молодые женщины решили завладеть миллионами банкира и избрали для этого, как они считали, безопасное средство – довести старого и больного человека до сумасшествия. Для этого был сконструирован механизм, приводивший в движение портрет. В ту же ночь по телефонному вызову Мессинга префект прислал полицейских, арестовавших обеих преступниц.