Волк и Лихолесье
Шрифт:
Пробравшись к своему месту, Люмо сбросил рюкзак на пол перед собой и замер на своём кресле. Внутри "кит" внушал ещё меньше доверия.
"Так, спокойно, говорят, что дирижабли очень надёжны", - уговаривал он сам себя.
"Да, очень надёжная накачанная газом летающая махина", - вторгся в его мысли фамильяр. Он не говорил на человеческом языке, но Люмо прекрасно его понимал. Жаль, не мог отвесить оплеухи за подтрунивание.
"Сгинь, нечисть", - ругнулся он на волка.
Пока
Вскоре гул голосов начал сходить на нет, близилось время взлёта. Команда заканчивала приготовления, люди рассаживались на места. Между рядами прошлись девушки в униформе и напомнили о ремнях безопасности. Люмо поспешил пристегнуться, хотя хлипкие лоскуты ткани с примитивными креплениями не вызывали у него чувства надёжности. Ему бы не составило труда разорвать их в два счёта. Колени упирались в набитый рюкзак, сидеть так было неудобно, но это меньшее, что сейчас занимало его мысли. Иногда Люмо умудрялся засыпать на ветках деревьев и несколько часов дискомфорта как-нибудь вытерпит.
В этот раз место рядом с ним занял представительный на вид пожилой мужчина, бережно держащий в руках трость и котелок. Мужчина снисходительно улыбнулся, когда Люмо от неожиданного рывка схватился за край сиденья, напрягшись всем телом. Дирижабль оторвался от земли и начал медлённо набирать высоту.
– Боитесь летать, юноша?
– улыбаясь в усы, поинтересовался сосед.
– Не знаю, я первый раз лечу, - ответная улыбка у Люмо вышла неубедительной.
– Я летал много раз. Первый раз самый захватывающий, запомните его, - мужчина по-отечески подмигнул волнующемуся парню и, достав газету, погрузился в чтение.
В том, что этот полёт Люмо запомнит, тот и не сомневался. Он с интересом всматривался во всё, что видел за окном до тех пор, пока недостаток сна за два дня не взял своё. Незаметно для себя, парень задремал, прижавшись лбом к прохладному стеклу и не проснувшись даже при приземлении дирижабля на первой остановке.
Когда Люмо проснулся, его сосед исчез. Вероятно, сошёл на остановке. Это порадовало парня. Он надеялся, что пока спал, не вскрикивал и не бормотал лишнего. Сердце ещё не успокоилось из-за навязчивого кошмара. Сны начались незадолго до пришедшего с почтой приглашения. Люмо часто задумывался о них, но никак не мог понять. Единственное, в чём он был почти уверен - они связаны с местом, куда он направляется.
На третий день путешествия он чувствовал себя вымотанным из-за постоянного скопления людей вокруг. Люмо совсем не привык видеть столько народа каждый день, а отсутствие уединения и природы угнетало его. К счастью, Люмо умудрился проспать большую часть дороги из Миддана в столицу Западных земель Вестлике. Самое захватывающее путешествие его жизни было так нелепо провалено. Впрочем, он об этом почти не жалел и после сна чувствовал себя лучше и спокойнее. Его путь был практически окончен. После посадки дирижабля оставалось лишь поездом отправиться из столицы к морю, и к раннему утру завтрашнего дня он наконец-то достигнет последней своей остановки.
***
Столица Западных земель была по-осеннему прекрасна. Редкие деревца и кустарники начали покрываться золотом, пока ещё бледным, слабым. Жар солнца слабел, но светило оно по-прежнему невероятно ярко. Только вот Люмо уже не чувствовал ничего, кроме желания как можно быстрее попасть в поезд. Он устал и величие одного из самых красивейших городов в мире не интересовало парня. От постоянного сидения на одном месте тело налилось тяжестью, ноги двигались с трудом, в ушах до сих пор стоял гул после полёта и ещё жутко хотелось есть.
В информационной будке он расспросил о том, как ему добраться до железнодорожного вокзала, отыскал нужную остановку и, в последний момент, успел заскочить в отъезжающий трамвайчик.
Трамвайчик двигался еле-еле, конечно, быстрее, чем пешком, но всё же как-то тягуче, словно ему не хватало энергии. Ближе к вокзалу людей в крошечном вагоне становилось всё больше, ширококостная хмурая дама с каждым новым входящим оттесняла Люмо, в конце концов, загнав в самый угол. Когда она наконец-то поняла, что дальше двигаться некуда, то впервые взглянула на зажатого парня, тут же по-своему оценив ситуацию и незамедлительно прижав свою чемоданоподобную сумку ближе к груди.
Ему оставалось лишь улыбнуться, но это вызвало у дамы молчаливое негодование, выраженное сошедшимися к переносице бровями. Дама сжала свою сумку ещё крепче. "Когда не понимаешь, что происходит, просто улыбайся, - ещё в детстве учил сына Митра.
– В самых сложных ситуациях скалься как идиот, вдруг поможет, - добавил он тогда после паузы". Но в этот раз такой метод не спасал ситуацию и дама по-прежнему смотрела на Люмо со своим особым мировоззрением.
"Наверное, приняла за вора или чернорабочего с Востока", - подумалось Люмо.
Характерный разрез глаз, доставшийся ему с частью крови народа Востока, выдавал в нём неместного. Его отец был родом с самых дальних уголков Восточных земель, оттуда, где у людей глаза словно половинки луны. Специфичная для Срединных и Западных земель внешность иногда играла с ним невыгодные шутки. Да и на прилежного горожанина он уж точно не походил.
Спасительная конечная остановка вскоре унесла в плотных рядах других пассажиров и даму-соседку, Люмо выдохнул и тоже поспешил выйти наружу.
Попав в поезд, он забрался на скамью с ногами, скрестив их и зарывшись пальцами в волосах. Перед поездкой Люмо был более чем возбуждён, но сейчас проклинал себя, что ввязался в эту авантюру. К вечеру третьего дня безостановочного путешествия Люмо имел за пазухой отвратительное настроение, чёрствый кусок пирога, испечённого ему в дорогу, скопившуюся тонну усталости и почти никаких приятных впечатлений от большого мира.
– А в деревне сейчас сидел бы в тишине и спокойствии, - зло прошептал Люмо, вцепляясь зубами в пирог.