Волк: Лихие 90-е
Шрифт:
– Именно. Есть у меня мысль, но… вот ты бы мне пригодился. Никуда не встревай, подожди меня. Будет для нас дело.
– Неплохо звучит. Ну надо же, Волк, – Женя отбросил недокуренную сигарету. – Кент ты мой, да. Зимой всего раз поговорили, и ты от меня держался за километр потом. А сейчас даже помочь хочешь. Зачем это тебе?
– Потому что поумнел. И тебе тоже пора. Давай, уведу тебя спать. А утром зайду. И не пей эту гадость!
– Козлёночком стану?
– Ослепнешь нахрен. Таким даже окна мыть нельзя, разъест стекло.
–
– Тогда просто заходи в гости. А сейчас спать.
Думал, будет сопротивляться, но слишком он опьянел. Завёл его во дворик. Если за собой Женя следил, то участок совсем забросил. У забора всё заросло крапивой, с прошлогодних грядок так и не убрали мусор, а в теплице разбиты окна. Курятник открытый, но куриц он съел давно. Гараж тоже открытый, значит, продал батиного москвича. На эти деньги похоже и пьёт.
Затащил парня в сени. Под ногами катались стеклянные пивные бутылки, пластиковые из-под спирта, и банки… вот это же гадость была, водка Чёрная Смерть, с черепом. Да какой только гадости тогда вообще не было. Увидел даже пустую бутылку спирта Рояль, который вроде больше и не продавался.
В самом доме просторнее, чем у нас, но всё завалено мусором. В середине комнаты открыто подполье, я его закрыл, пока Женя не грохнулся туда.
Телевизор, старенький Филипс, включён, но просто показывал белый шум, это был единственный источник света внутри. В наших краях было всего два канала, ОРТ и РТР, по ночам они не работали. Рядом стоял старый японский видак, из которого торчала кассета.
Женя завалился на диван, раскинув руки. Кажется, еды-то у него особо и нет, только пьёт. В одиночку, его многие знакомые сторонились, побаивались его внезапных вспышек.
Это сегодня он спокойный. Но чем дольше он будет напиваться тут один, тем хуже будет для него. Ему осталось жить чуть больше месяца, если я ничего не сделаю.
А я сделаю, не брошу, как тогда. Не просто так я здесь оказался.
– Утром зайду, – пообещал я.
Не ответил, отключился. Будет много работы. Но… из того, что я придумал сегодня, такой человек как Женя пригодится мне идеально. И будем потом сидеть втроём, с ним и братом, и вспоминать всё это.
Закрыл дверь и пошёл к себе.
* * *
Утром не сразу понял, что случилось и где я. Я не в своей квартире, а на старом диване, как когда-то давно, в молодости. Но воспоминания пришли быстро.
Воспоминания, не сожаления. Даже наоборот, подъём и хорошее настроение. Все живы, а я помню свою решимость, которая была ночью. Всё только начинается.
Услышал шипение, что-то жарилось на сковородке. Дед не признавал разницы между ужинами, завтраками и обедами, поэтому жареная картошка на завтрак – вполне в его духе. Кирилла нет, наверное на огороде с утра, пока нежарко.
Огляделся уже спокойно. Телевизор Сони выключен, на тумбочке рядом с кроватью деда лежит книга в ярко-красной бумажной обложке. Серия «Чёрная кошка», вспомнил знакомый силуэт, дед любил читать криминальные боевики.
Книга – Антикиллер, Данил Корецкий. Он вроде бы даже в моё время всё ещё пишет. По книге потом снимут фильм, правда я его совсем не помню, в памяти не отложился.
Я проверил свои документы. Нашёл сберкнижку, на ней даже есть 397 тысяч, но в субботу их не снимешь. Карточки у меня нет, да и вряд ли в городе появились банкоматы. Сумма не абы какая, но хотя бы хватит на первое время, чтобы не просить деньги у деда. Вспоминая, что будет через год, деньги надо обязательно вывести.
М-да, люди только стали привыкать к этой жизни, а в 98-м году их ждёт сюрприз. Надо подготовиться к этому заранее, ведь это может дать и возможности. Я всё ещё обдумывал, как смогу этим воспользоваться.
– Долго спать будешь? – спросил дед, заглядывая ко мне. – В город же собирались. Брат тебя дождаться не может.
Кирилл подготовился к поездке, надел лучшую белую рубашку, чёрные спортивные штаны и даже приготовил кожаные туфли. А что, тогда вполне так и ходили, спортивные штаны с туфлями считались нормой в наших краях. Волосы на макушке пригладил водой, чтобы не торчали.
– Скоро поедем, – проговорил я и помыл лицо перед умывальником. – Сейчас, я быстро.
Я вышел на улицу, надо проведать Женю, убедиться, что он в порядке. Сидящие во дворе воробьи разом вспорхнули, а где-то позади, за домом, громко завопил индюк, которого дед держал на Новый год.
В воздухе витала пыль, а напротив дома Жени стоял джип, серый Лэнд Крузер. Окна затонирована аж до черноты, двери открыты. Сидящий на водительском месте лысый здоровяк в спортивной куртке поплёвывал семечками на дорогу.
– Ну смотри сам, – раздался недовольный голос. – Захочешь – позвонишь!
Худой мужчина с большими залысинами, одетый в чёрный спортивный костюм, вышел, хлопнув калиткой и уселся в джип, на меня не посмотрел. Лицо смутно знакомое. Водитель завёл машину, и она быстро тронулась, подняв ещё больше пыли. Камешки зашуршали под колёсами.
Сплюнул пыль и вошёл во двор. Женя сидел на крыльце и потирал голову. Тяжко ему. При свете дня видно, как он отощал. Под глазами тени, светлые волосы торчали дыбом.
– Ты, Волк? – пробурчал он. – Мне ща каюк придёт, я бы пива дерябнул. Но не осталось.
– После китайского спирта ты как ещё живой? Сколько ты вообще пьёшь?
– Долго, – он махнул рукой. – Как приехал, вот и пью.
– Пошли, позавтракаем, у тебя всё равно все мыши повесились. Кто это был?
– Не узнал? – Женя посмотрел на меня и прикрыл красные глаза рукой от солнца. – Фрол это. На работу меня звал. Охранником. Знаю я, какие у него охранники, кхе!
– Не пошёл? – спросил я.