Волки без границ
Шрифт:
– Ты сама прекрасно понимаешь, что тебя никогда не отдадут за дагестанца, – я старалась говорить ласково и убедительно. – В нашей семье это не принято. Если бы он хоть был сыном миллионера, тогда еще может быть… Но он же небось обычный парень?
Камилла лишь кивнула, уткнувшись носом в мою пижаму.
– Я всегда готова тебя поддержать, Кам, – продолжала увещевать я. – Но тут у тебя нет шансов. Лучше было и не начинать это все, чтобы потом не было больно. Среди наших парней найдешь еще лучше, ты и сама так говорила, помнишь?
Сестра молчала, и мне стало
«Дело дрянь, – подумала я. – Она уже втрескалась в него, бедогала!»
Я живо представила себе кошмар моих родителей: старшая дочь выходит замуж за еврея, а младшая – за дагестанца. Даже если Роберт трижды примет ислам, нас обеих выгонят в шею из дома.
– Ты только маме не рассказывай, ладно? И Зелиму, – попросила Камилла.
– Конечно, не буду. Только и ты обещай, что не наделаешь глупостей. И свернешь эту переписку.
– Хорошо, – тихо шмыгнув носом, согласилась она.
Я еще раз покрепче обняла сестренку, поцеловала в лоб и перебралась обратно к себе, гадая про себя, насколько можно доверять ей в том, что она сдержит обещание. Надо будет тайно проконтролировать, что она больше не общается с тем дагом – ее телефон вечно валяется по квартире в свободном доступе. А если не прекратит, придется поговорить и с этим Низамом. Ради его же блага.
– Луиз, – позвала меня снова Камилла, когда я уже была готова провалиться в сон.
– А?
– А тот парень, который к тебе сегодня подходил… Он тебе нравится?
От воспоминания о Роберте у меня по коже забегали приятные мурашки, но я тут же мысленно выстроила перед его образом высокую железобетонную стену.
– Ну так… Красивый парень, не более того. Он ведь тоже не нохчи, так что в пролете.
– А. Здорово, – отозвалась она. – У тебя сильная воля. Хотела бы я так уметь.
– Ты тоже справишься, Кам, – зевая, подбодрила я ее. – Тебе всего пятнадцать. Встретишь еще нормального парня. Давай уже спать.
Я еще поворочалась, стараясь занять наиболее комфортное положение, и закрыла глаза. Спать хотелось, но мне редко удается заснуть сразу, а тут еще сестра подкинула столько пищи для размышлений. Через пару минут я приоткрыла глаза и увидела со стороны кровати Камиллы тусклый свет экрана телефона. Молясь, чтобы она делала именно то, что я ей поручила, я отвернулась к стене и заснула.
4
Не, а что, совершенно нормально. Первый блин комом. На меня до одиннадцатого класса никто не обращал внимания, так что спасибо Руслану хоть за то, что показал мне, что я тоже могу кому-то нравиться. Это ободряет… Немного. Дурацкие слезы!
– Эй, подруга, что с тобой? – Коля Дицман, сидевший прямо за моей спиной, тронул меня за плечо.
Я только отмахнулась – не хватало еще, чтобы он увидел, как я тут нюни развожу. Но Колян не отстал, а пересел за мою парту. Вот «счастье»-то! Я быстро вытерла набежавшие слезинки рукавом черного балахона. Пусть говорят, что это мало похоже на школьную форму. Моя одежда – как уютное одеяло, в которое я заворачиваюсь, чтобы скрыться от мерзкого несправедливого мира или хотя бы смягчить удары судьбы.
– Домашку не сделала? – продолжал допытываться Коля.
– Сделала, – проворчала я.
– Тогда дай списать!
Я пододвинула ему тетрадь. Коля подхватил со своей парты тетрадку и начал наспех переписывать решение задачи. Слава Богу, что он есть в этом унылом классе!
Мы оба – новички, но за какой-то месяц Дицман смог влиться в коллектив и стал едва ли не душой класса, а я осталась серой мышью, появления которой никто и не заметил. Кроме него. Мы оба любим рок-музыку, и на этой почве у нас завязалась небольшая дружба. Теперь есть в классе человек, который со мной здоровается.
Колян кривоватым почерком дописал домашку и повернулся ко мне. Порой я ловила между людьми и некоторыми животными определенное сходство. Руслан, например, в моем представлении был пантерой. Коля же больше смахивал на лиса, особенно после окрашивания волос в цвет заходящего солнца. Он догадывался, в чем причина моего плохого настроения, но не стал развивать тему, а вместо этого переключился на другую.
– Слушай, Кать, к тебе дельце есть.
– Ну, что там?
– У нас солист ушел, петь некому. Не хочешь попробовать?
Я недоверчиво уставилась на Колю. Сейчас он говорил о группе, которую сколотил с друзьями и для которой выбил у завуча зал для репетиций два раза в неделю. Новичок. Я же говорю, лис. Он не пропадет.
– Погоди. Ты же и есть солист… – заметила я.
– Ну да, – хохотнул он. – Просто играть и петь одновременно тяжеловато. Да и если девчонка солирует, это лучше для группы. Ты как, петь-то умеешь?
– В ноты попадаю, – кивнула я, вспомнив три года, проведенные в музыкальной школе.
– Все, забито тогда! – сказал он, поднимаясь с места. – Сегодня после уроков приходи в актовый зал, посмотрим, на что ты способна.
Спасибо тебе, Колян! До конца уроков я уже не вспоминала Руслана, а нервничала насчет репетиции и корила себя за то, что бросила музыкалку. Петь в рок-группе… Пусть и школьного масштаба… Да это же мечта мечт!
После последнего урока Коля снова подошел ко мне:
– Не забыла про прослушку?
Как будто я могла забыть!
– Нет, как раз собиралась в зал.
– Ты не торопись. Я пойду отловлю на улице братишку, а то его в школу не пропускают одного, потом заскочу в столовку, и начнем.
– Давай, – ответила я и сама решила перекусить.
В столовой, стоя в очереди за обедом, я исподтишка разглядывала других школьников.
В моей новой школе училось много кавказцев, первое время я даже побаивалась сюда ходить. Но оказалось, что кроме себя им ни до кого нет дела. Темноволосые парни с видом королей мира ходили своими стайками, не подпуская близко ни ребят других национальностей, ни девчонок. Их девушки-землячки также держались особняком. Сейчас в дальнем углу столовой как раз сидела группа кавказских девчонок – все как на подбор в строгих, но дорогих нарядах, стройные, с шикарными распущенными волосами и загадочными глазами.