Волки войны
Шрифт:
Лиза ушла. Запрелов остался один. Не окликнул ее, не позвал. А женщина шла по темной аллее к женскому общежитию, кусая губы. И черт ее дернул связаться с этим долбаным начфином, который и удовлетворить-то как следует не смог. А все та же Галька Журанова. Пойдем к десанту да пойдем. Чего, мол, момент упускать? Да еще спирт, который они выпили. Вот и пошли. А в результате? Начфин оказался слабаком, да еще извращенцем, а Галка об их похождениях всему медсанбату растрезвонила. Да и начфин тоже. Бабу отыметь не смог, а слухи распустил, козел. А ведь на Запрелова она серьезные виды имела! С женой ему не жить, сам говорил, что гуляет та в Союзе. А она, Лиза, рядом! Еще бы немного – и захомутала капитана!
Допив бутылку и изрядно захмелев, Запрелов взял письмо и прошел с ним в комнату, которая была его спальней. Вскрыл конверт, быстро пробежав глазами по строчкам. Отбросил послание на пол. То, что он прочитал, не было для капитана новостью. Нечто подобное он ждал с того самого момента, когда впервые почувствовал в письмах супруги фальшь и холод, хотя она уверяла, что любит и ждет его с войны. Но на самом деле, по крайней мере в последний год, и не любила, и не ждала. Предчувствие и ожидание неприятного известия наконец оправдались. Валя сообщила, что встретила другого человека, полюбила его и жить с Запреловым дальше не может. Попросила прощения, а заодно и согласия на развод. Чему суждено было свершиться, то и свершилось. Теперь он один. Обидно ли ему? Наверное, есть немного! Но уж лучше остаться одному, чем жить в обмане и фальши. А вообще пошло оно все к черту! Ему еще надо выйти живым из этой бессмысленной мясорубки, организованной старцами из Политбюро. Вернуться в Союз. А там будет видно, как жить!
Не раздеваясь – в отсеке все же было достаточно прохладно, – командир роты спецназа уснул тяжелым сном. И снилась ему всякая ерунда. То шакальи морды моджахедов, точащих свои кинжалы, чтобы отрезать капитану голову, то голая Лиза, танцующая на виду у всего гарнизона на крыше штабного модуля, то стая волков, окруживших его в каком-то заснеженном лесу на берегу реки, то жаркие объятия развратной жены в постели, где по другую от нее сторону ее ласкал какой-то жирный, прыщавый, омерзительный тип. В общем, снилось черт-те что. Ровно в 6.00 капитан поднялся с тяжелой головой и разбитым телом. Кое-как прошел к холодильнику. Достал недопитую вчера бутылку водки, из горла сделал несколько глотков. Спиртное привело его в чувство. Запрелов подумал о том, что уже месяца три он не может обойтись без опохмелки. И это плохо. Это означало, что он спивается! Но, с другой стороны, не мучиться же? Или не пить? Но если здесь не пить, то с ума сойдешь. Причем гарантированно, после пары кровавых боевых выходов. Нет, на войне без водки не обойтись! Никак! И пьют все! Ладно, будем похмеляться, пока в Афгане. В Союзе будет иначе! Капитан прекрасно понимал, что это самообман, но отгонял от себя эту мысль.
Запрелов снял с маскировочной сети форму, облачился в нее, выпил еще сто граммов, закурил, сидя за столом, ожидая, когда водка разойдется по телу, успокоит душу, но в дверь неожиданно постучали. Кого там еще принесло? Уж не Лизу ли? С новой тактикой обработки бывшего любовника? Да нет, она стучаться не стала бы.
Капитан крикнул, убрав пустую бутылку под стол:
– Входи, кто пришел!
В ответ раздался молодой голос. Явно солдата первогодка.
– Я посыльный штаба, товарищ капитан, рядовой Бойко! Вас командир батальона вызывает!
– Комбат?
– Так точно!
– И куда вызывает?
Командир мог утром проконтролировать подъем рот и, заметив недостатки, вызвать ротного непосредственно в подразделение. Но сегодня было иное, посыльный доложил четко:
– К себе в кабинет, товарищ капитан! Разрешите идти?
– Постой, солдат! Он еще кого из офицеров кроме меня вызвал?
– Только начальника штаба и замполита. Они уже в кабинете!
– Ясно! Свободен! Передай в штабе, через пять минут буду.
Запрелов чертыхнулся.
– Этого еще не хватало! Командир с начальником штаба – ладно, а вот замполит своим буратинским носом – и надо же такой шнобель отрастить! – запах водки от порога учует. И начнет мозги полоскать о морально-нравственных качествах советского офицера.
Капитан вышел из двери одного торца модуля, чтобы войти в другую, с противоположной стороны. Поздоровался с дежурным по батальону, спросил:
– Коль, не знаешь, чего комбат спозаранку вызывает?
Дежурный отвел нос в сторону:
– Ну и духан от тебя, Илья! Только что принял, что ли?
– Подлечился! Заметно?
– Не то слово. Вот тебе кусочек муската, пожуй, говорят, помогает, но я не верю. Как-то попробовал перед политинформацией, зная, что Майдин, замполит наш долбаный, придет, эффекта ноль. Унюхал политрук сразу, на входе в палатку.
– Помню! Тогда еще партсобрание проходило по этому поводу. Так чего тогда этот мускат жевать?
Капитан пожал плечами:
– Ну, черт его знает. Тебе, может, поможет, но лучше мочи своей выпей!
– Сейчас! Посоветовал! Да я лучше на губу сяду, чем буду ссанье пить!
Запрелов прошел по коридору, приоткрыл дверь кабинета командира батальона:
– Разрешите, товарищ подполковник?
– Разрешаю! Входи!
В кабинете, а по сути таком же небольшом, только не разделенном на комнатки отсеке модуля, за столом совещаний перед разложенной на нем картой сидели трое: сам комбат подполковник Полукаров Юрий Владимирович, начальник штаба майор Самуленко Геннадий Васильевич и, естественно, заместитель по политической части, куда же без политрука, капитан Майдин Николай Егорович.
Комбат предложил командиру роты место рядом с НШ, напротив замполита.
Последний тут же уставился на Запрелова:
– А что это, Илья Павлович, от вас спиртным несет, как от винной бочки?
Замполит был всего лишь на год старше Запрелова, в равном с ротным звании, и послать бы его куда подальше вместе с чувствительным шнобелем, но нельзя, все же он заместитель командира. Илья ответил встречным вопросом:
– У нас в стране или в армии запретили водку пить? Сухой закон ввели?
– Нет, – проговорил замполит, скорчив недовольную физиономию, – но офицер обязан знать хотя бы норму, если не может обойтись без этой гадости. Знать, когда, с кем и сколько можно выпить!
– Вот я и принял свою норму поздно вечером, один, чтобы ваши стукачи не заметили. Можно сказать, под одеялом!
Комбат ударил кулаком по столу:
– А ну отставить перебранку. Мне еще ваших пустых разговоров не хватало. Что перегар? Пройдет! Как говорится, пьяный проспится, дурак никогда. Запрелов не пьян! И закроем на этом совершенно никому не нужную тему! Да, да, Майдин, закроем! Свои претензии выставлять будешь потом, а сейчас у нас совещание. Так что не бакланим зря, а работаем! Запрелов, смотри на карту, квадрат – 26–24.