Волкогуб и омела
Шрифт:
Престон вышел из ванной, обернув вокруг бедер большое синее банное полотенце Амелии. Можете мне поверить, никогда оно еще так хорошо не выглядело. Еще одно полотенце он набросил на плечи, чтобы с волос не капало, и оно закрыло рану на плече. На каждом шаге он слегка вздрагивал, и я понимала, что это должно быть больно. При последней поездке в «Вол-Март» я по ошибке купила мужские носки. Сейчас я достала их из ящика и подала Престону, вернувшемуся на свое место за столом. Он неожиданно для меня стал внимательно на них смотреть.
— Вам
— Да, — согласился Престон и довольно-таки медленно нагнулся, чтобы их надеть.
— Вам помочь? — спросила я, наливая суп в тарелку.
— Нет, спасибо, — ответил он. Лицо его скрыла завеса упавших волос. — Что это так хорошо пахнет?
— Я вам супу разогрела, — сказала я. — Вам кофе, или чай, или…
— Чай, если можно.
Я чай никогда не пью, но у Амелии его немножко есть. Я стала рассматривать ее наборы, надеясь, что ни одна из этих смесей не превратит его в лягушку или что-нибудь такое. Магия Амелии в прошлом давала неожиданные результаты. Вот это, на котором написано «Липтон», подойдет?
Я бросила пакет в кипящую воду, надеясь на лучшее.
Престон ел с осторожностью — может быть, слишком горячо получилось. Каждую ложку он отправлял в рот с таким видом, будто никогда раньше супа не ел. Наверное, его мама всегда кормила его домашним — я как-то даже смутилась. И все время таращилась на него, потому что точно никакого лучшего объекта для взглядов здесь не было. Тут он поднял голову, и наши взгляды встретились. Опа!.. Очень уж быстро все происходит.
— Так как вас ранили? — спросила я. — Стычка была, что ли? Почему ваша стая вас бросила?
— Произошла драка, — ответил он. — Переговоры не получились. — Он говорил как-то неуверенно и огорченно. — И в темноте получилось так, что меня оставили.
— И вы думаете, что они за вами вернутся?
Он доел суп, и я поставила перед ним чай.
— Либо моя стая, либо из Монро, — ответил он мрачно.
Это не внушало оптимизма.
— Ладно, давайте тогда я посмотрю ваши раны, — сказала я. Чем раньше я буду знать, насколько он в форме, тем быстрее смогу решить, что делать дальше.
Престон снял с шеи полотенце, и я наклонилась посмотреть на рану. Она почти зажила.
— Когда вас ранили? — спросила я.
— Перед рассветом. — На меня глянули большие темно-желтые глаза. — Я там несколько часов пролежал.
— Но…
Вдруг я усомнилась, было ли так уж разумно вести к себе домой совершенно незнакомого мужчину. Однако сообщать Престону, что я сомневаюсь в его словах, было бы неблагоразумно, и я это понимала. Там, в лесу, рваная рана выглядела очень грозно. А сейчас, в доме, она за несколько минут зажила? Как это может быть? Оборотни поправляются быстро, но не мгновенно.
— Что случилось, Сьюки? — спросил он.
Очень непросто было думать о чем-либо другом, когда мокрые волосы рассыпались у него по груди, а полотенце спустилось ну очень низко.
— Вы и правда оборотень? — выпалила я и быстро отступила. Волны его мозга вошли в классический ритм вервольфа: знакомые мне рваные темные перепады.
Престон Пардлоу даже перепугался:
— А кто же еще?
Он вытянул руку — и она послушно покрылась мехом от плеча и до ставших когтями пальцев. Такого непринужденного превращения я в жизни не видела, и не было звуков, которые я привыкла после нескольких раз ассоциировать с переменой облика.
— Вы, наверное, супервервольф какой-то.
— У нас в роду все очень одаренные, — сказал он гордо.
Он встал, и полотенце соскользнуло.
— Что да, то да, — произнесла я сдавленным голосом, чувствуя, как краснеют щеки.
И тут снаружи завыли. Не бывает более жуткого звука, особенно в темную холодную ночь. А когда этот звук идет оттуда, где твой двор переходит в лес, — ну, тут уж волоски на руках дыбом встают. Я посмотрела на Престона проверить, подействовал ли этот вой и на него, и увидела, что рука его снова стала человеческой.
— Они вернулись за мной.
— Ваша стая?
Я надеялась, что это его родня пришла за ним.
— Нет, — ответил он безжизненным голосом. — Это «Острые когти».
— Звоните своим, зовите их сюда.
— Меня оставили не просто так. — Судя по виду, ему было очень стыдно. — Я не хотел об этом говорить, но вы ко мне были так добры…
Мне это нравилось все меньше и меньше.
— И что за «не просто так»?
— Это было наказание за… проступок.
— Объясните. Не больше двадцати слов.
Он уставился на пол, и я поняла, что он про себя считает слова. Уникальный мужик.
— Меня хотела сестра вожака, я ее не хотел. Она сказала, что я ее оскорбил. Наказанием была пытка.
— Почему вожак вашей стаи на это согласился?
— Слова еще надо считать?
Я покачала головой. Он говорил вполне серьезно. Если у него есть чувство юмора, то оно хорошо скрыто.
— Я у вожака стаи не в любимцах, и он был рад поверить в мою виновность. Он сам хочет сестру вожака «Острых когтей», и это была бы, с точки зрения обеих стай, удачная партия. Вот меня и выдали на расправу.
Уж что сестра вожака его хотела, я поверила сразу. Да и остальная история не была особенно отвратительной — если много имел дела с вервольфами. Да, внешне они вполне люди и вполне цивилизованные, но когда действуют согласно своей оборотнической сути, становятся иными.
— Значит, они пришли сюда забрать вас и продолжить избиение?
Он мрачно кивнул. А у меня духу не хватило ему сказать, чтобы накрутил полотенце обратно. Тяжело вздохнув, я отвернулась и решила, что надо бы пойти принести ружье.