Волшебная больница Святого Владимурра
Шрифт:
– Да, Иннокентий Иванович, – кивнула медсестра и пулей вылетела из-за стойки.
– Теперь вы! – обернулся он ко мне и сдвинул брови. Выглядело это так, будто он угрожает мне. Сама не заметила, как испуганно сделала шаг назад. Мужчина был выше головы на две. Мощный разворот плеч, сбитая крепкая фигура – вроде бы всё правильно, всё обычно. Но он подавлял одним своим присутствием, и я боялась лишний раз пикнуть.
– Нам нужно уединиться. Обсудить кое-что… – сказал он с намеком.
Обсудить! Не значит ли это?…
В панике я подалась вперед, забыв про свой страх перед мужчиной.
– С Темкой всё в порядке? Он очнулся?… Что с ним?…
– Всё в порядке. Лежит под наблюдением. Спит. Успокойтесь. Файра, дай ключи от перевязочной. Там поговорим.
– Вот, Иннокентий Иванович, – вторая медсестра с готовностью положила ключ на стойку.
Мужчина увлек меня в самый конец холла к двери, на которой висела табличка «Перевязочная».
Страх испарился. Теперь я с нетерпением ждала, когда мы останемся наедине. Я должна всё выяснить. Всё узнать.
Не просто так он увел меня от лишних ушей.
Что случилось с сыном? Почему его так долго наблюдают? Ему плохо? И даже таблетки не помогают?
Есть ли вообще надежда вылечиться?
Ох, много вопросов скопилось в моей голове и требовало ответа.
– Садитесь! – мужчина кивнул на железный стул у письменного стола в углу комнаты. Здесь было пустынно и холодно. Несколько железных шкафов с медицинским инвентарем, длинная серая кушетка посредине. Ширма. Какие-то тумбочки с лекарствами и бинтами.
Тусклый белесый свет добавлял заключительный штрих к безрадостной атмосфере. Да уж, не слишком приятное помещение.
Мужчина сам сел по другую сторону стола и сложил пальцы замком.
– Меня зовут Иннокентий Иванович Зойдес, я – заведующий хирургического отделения. Именно там лежит сейчас ваш сын. И так, как его ситуация отнюдь не рядовая, хотел бы прояснить несколько вопросов. Вы знали, что внутри вашего сына стоит зажим?
– Что?
– Зажим. Вот здесь… – он дотронулся до места под нижним левым ребром, – Не видели никогда?… Такая кругленькая серенькая железка, как кольцо. Зажим мешает правильно циркулировать энергии по организму, и вызывает застой желчи и мочи. Отсюда все проблемы. Понимаете?
Пару секунд я пыталась осознать услышанное. Железка. Стоит. Внутри моего сына!
Ужас!
– Но… Откуда он там взялся? Кто его поставил?!
Мысль о том, что внутри сына стоит какая-то железка, мешающая циркуляции энергии, чуть ли не лишила чувств. Меня охватила злость и ликование одновременно. Так вот в чем проблема! В чертовом зажиме!
Да я чуть не расплакалась от нахлынувших чувств.
Значит, у нас нет нарушения психики или отставания в развитии, – как говорили земные доктора! Дело совсем в другом!
– Если вы не ставили сами, значит, постарались в роддоме, – ответил врач и нахмурился, – А это совсем плохо. Ему два года и месяц?
– Да.
– Значит, всё это время зажим подавлял его.
– Но… что это вообще за зажим? Зачем он нужен?
– Используется при хирургических операциях. Чаще всего, когда пациент ранен. Чтобы восстановить изначальную циркуляцию и не позволить энергии как бы выливаться из раны. Но ставится он временно. На пару часов. А вы два года с ним ходили… – задумался он и сверкнул карими глазами, – Не могу исключить злой умысел.
– Не понимаю… – пробормотала в растерянности я, – Зачем кому-то в роддоме ставить зажим в моего сына?! Разве это не опасно? Они могли покалечить его!
– Смотря как ставить, – невесело вздохнул заведующий, – Со своей стороны мы укажем этот факт в документах. Вы сможете подать запрос в контролирующие органы, чтобы провели расследование в роддоме, но не думаю, что это даст какой-то результат.
– Почему?
– Смущает способ, которым поставили зажим. Похоже на лапароскопию, но не она. И, знаете, это весьма странно. Мы пробили вас с сыном по системе медицинских междумировых сообществ, и ответ – отрицательный. Никто из наших вас не консультировал, никто не проводил лечение. И тогда появляется вопрос: кто нелегально оперировал вашего сына?… Понимаете, проведение подобной операций невозможно в рамках обычной больницы. Думаю, что вашим сыном занимался кто-то оттуда, – мужчина махнул подбородком в сторону.
Но откуда – оттуда, я не поняла.
– То есть, здесь замешана ваша магия? – я криво улыбнулась и неловко взмахнула руками, изображая пассы, – Вжик, вжик и готово. А?
– Нет, так мы не работаем, – на лице мужчины появилось непроницаемое выражение. Кажется, я его обидела, – Вжик-вжик, как вы изволили высказаться, можно пыль по комнате гонять. А хирургические операции мы проводим, как и у вас на Земле, при помощи инструментов. Это у Владимурра Ивановича руки были золотыми. Редкий талантище! Но к несчастью для вас, неделю назад он покинул свой пост и отправился на пенсию. А остальные хирурги, если и являются волшебниками, то обладают другими способностями – например, острый глазомер, умение видеть последствия своих действий, чуйку на лекарства и прочее. Волшебство – понятие относительное. И то, что наша больница называется Волшебной – больше дать уважения Владимурру Ивановичу, его способностям и знаниям.
Я мысленно вернулась к буклету и ахнула.
– То есть он жив? Основатель вашей больницы?
– Конечно, жив. Что ему сделается? – пожал плечами заведующий, – Вернемся к вашему сыну. Мы удалим зажим, но обычным хирургическим путем. Восстановление займет дней пять по ускоренной программе. Побочных эффектов быть не должно. Согласие подпишите перед операцией через пару часов.
– Ладно.
– И последний вопрос: к какой касте принадлежит ваш сын? В материалах этого не указано, но я должен знать, какие обезболивающие готовить. Сами понимаете, на каждый вид у нас разные препараты.
– К касте? Что вы имеете в виду?
– То есть вы ничего не знаете про другие виды? – слегка удивился заведующий, а потом внезапно улыбнулся, – Тогда понятно, отчего он испугался.
– Кто испугался? Тема? Чем вы его?…
– Успокойтесь, Джульетта Ивановна! – на мою ладонь легла огромная рука мужчины и придавила к столу. Сначала я думала воспротивиться, а потом вдруг почувствовала охватившее меня тепло и легкую апатию, и послушно сникла, – Ничего непоправимого не произошло. Когда ваш сын был в обмороке, одна из сестер приняла вторую сущность. Молоденькая совсем, плохо себя контролирует. Ей так проще, и вреда от этого, в целом нет. Мы не ругаемся…