Волшебная лампа учителя Синицына
Шрифт:
— Видите ли, в чем дело, уважаемый Сергей Иванович, — картинно вздохнул босс, — ваш отказ быть первым лицом государства очень нас огорчил, мы его не поняли. Кстати, — он беспокойно покрутил головой, — могу я попросить вас чуточку подвинуться, кажется, на меня слишком дует холодным воздухом, — он кивнул на кондиционер. Синицын сдвинулся в сторону, к фонтанчику.
— Благодарю вас, — сказал главный. — Так вот, на чем мы остановились? Да, на понимании. Мы были уверены, что хорошо понимаем вас. И появилась такая проблема. Но, уверяю, мы умеем решать любые проблемы. Может быть, вы все же пересмотрите свое решение? Ведь не наказание же это — страной управлять. Миллионы людей даже не мечтают о таких возможностях!
— Ну а вам-то какая выгода? Что ж вы у себя рай с помощью джиннов не строите, чтоб народ со всего света к вам потянулся? — не получалось у Сергея быть вежливым; ну и хрен с ней, с дипломатией — решил он. Захотят убить — и с улыбкой прикончат.
— Мы не только здесь, Сергей Иванович, мы уже везде! — вежливо ответил босс. — А вас не затруднит еще подвинуться?
— Позвольте уточнить, а кто это — мы? — Синицын сместился еще ближе к фонтанчику на крайний коврик и с усмешкой посмотрел на главаря. — Это талибан? Или аль-каида? Или еще какое-нибудь сборище пиротехников-головорезов, владеющих патентом на абсолютную истину?
— Я вижу, вас раздражает моя вежливость, — склонил голову босс. — Не стоит так нервничать, дорогой вы наш. Поберегите нервы, вам предстоит стать главой государства, здоровье вам понадобится, — он поежился и поднял ворот рубашки. Сергей решил сдвинуться еще, пересел, не глядя, рукой ловя опору, но пальцы нырнули в воду, и Синицын стал падать в фонтанчик. Он точно нырнул бы туда, не схвати его босс за локоть.
— Ну вот, теперь поняли? — рассмеялся главный. — Садитесь к столу, ничего здесь не дует.
— Что я должен понять? — буркнул сконфуженный Синицын. — У вас принято так шутить?
— Это была аналогия, наглядный пример, — пояснил босс. — Заметьте, в последний раз я не просил подвинуться, вы сами пожалели меня, и это чуть не кончилось для вас плачевно. А если бы я, с самого начала замыслив утопить дорогого Сергея Ивановича, толкнул бы его в фонтан что есть сил? Ай-ай, как нехорошо бы вышло! А так — вы сами, подчеркиваю, сами! Слабость и безволие зачастую украшают себя ароматными цветам милосердия. Поняли теперь?
Сергей горько усмехнулся.
— Да, сглупил я. А вы оказались гораздо тоньше и хитрее. А мы действительно сами. По причине тотальной алчности, исторического беспамятства и повального невежества. Только почему вы уверены, что я буду плясать под вашу дудку? А если нет? Убьете?
Босс развел руками, изображая изумление.
— О! Убить можно, однако зачем? Мы вложили в вас столько денег и энергии! На производство одного только джинна ушла сумма, равная половине годовой добычи нефти в этой стране, — главный махнул рукой в сторону пустыни. — Не говоря уже о других расходах. В отношении вас мы предпочитаем другие методы убеждения.
Босс прищурился и посмотрел на Синицына выпукло-зелеными глазами. Под носом раскрылись зигзагообразные желваки. Через секунду лицо его вернулось.
— Думаю, не ошиблись ли мы с нашим антуражем? — то ли спросил, то ли утвердительно произнес он. — Может, надо было вот так?
Главарь покрутил пальцем, и терраса исчезла. Сергей очутился на скамейке под фонарем, в родном городе. Руки саднило от ран. За спиной раздался нежный голос:
— Какой храбрый мужчина! Вы в порядке? Вам помочь?
Синицын обернулся. Рядом стояла девушка. По виду — фотомодель, натуральная блондинка в расписном льняном сарафане, и лицо, нужно признать, умное. Присев рядом, она протянула ему резное веретено.
— Подарок от феи. Взмахнете — и я тут же появлюсь, — она лукаво улыбнулась, а глаза обещали, что это только начало, что впереди будет ой как интересно.
Все исчезло, и Синицын опять оказался на террасе, за столиком. Его не впечатлил фокус с феей. За годы общения с джинном волшебные вещи он научился воспринимать обыденно.
— Подходы у вас разные, очень даже интересные, признаю, — сказал Сергей. — Только вот цель одна. Так что? Если все же не соглашусь, начнете угрожать моей семье? Детей похитите?
Главный налил Синицыну и себе чая.
— Поверьте, драгоценный Сергей Иванович, эти методы слишком грубы и примитивны для нас, хотя и дают отличные результаты в девяноста девяти процентах. Чисто теоретически мы допускаем ситуацию, когда вы все-таки поступите не так, как мы ожидаем. В таком случае вам и вашим родным будет создана такая жизнь, что вы сами покончите со своей семьей — из гуманных соображений. А потом и с собой — от ужаса содеянного. И никто вас не спасет. Вы хорошо знаете, какие у нас возможности. Хотите такую перспективу? Поразмышляйте, а я пока предамся наслаждению этим ароматным напитком, — босс поднес к губам пиалу и в неге прикрыл глаза.
Сергей лихорадочно соображал. На кого надеяться? Где искать спасения? От этой темной нечеловеческой угрозы не защитят его семью ни взводы спецназа, ни миллиарды долларов, ни кремлевские связи, ни сам президент…
И тут Синицына осенило. С ними нужно бороться их же методами! Хотят они посадить его в кресло Первого? Отлично! Они сами дадут ему в руки оружие и власть. Глупцы! Они просто всемогущественные идиоты!
Он станет тем самым золотым болтом в механизме Системы. А большие болты способны стальные листы насквозь прошибать, если придать им хорошее ускорение. Пусть думают, что получают марионетку, он даже подыграет им, подергавшись для правдоподобия на нитках. Но на самом деле он будет политиком, которому не наплевать на родной народ. А народ — это единственная по-настоящему бескрайняя сила, способная сокрушить любого врага. Нужно лишь поднять его с колен. Так он и поступит.
Вур-Каршол с планеты Валла, из созвездия Южной Гидры, заметил, как после долгих раздумий мятежность на лице Сергея Синицына уступила место спокойствию. Он видел такие лица сотни раз: так выглядели все разумные существа во вселенной, и даже люди на планете Земля, покорившись неизбежной судьбе.
Но в этот раз он ошибся.
Сергей протянул Вур-Каршолу руку.
— Я согласен, босс, — вздохнул он. — Все же это не самое худшее, что может случиться в жизни — стать главой государства.