Волшебная сила искусства
Шрифт:
Он остановился, подумал с минуту, и вдруг глаза его приняли наивно-сентиментальное выражение.
– Знаешь чего?
– сказал он доверительно.
– Я те скажу как своей. Есть у меня, золотая ты старуха, брательник. Он, понимаешь, алкоголик. Он всякий раз, как подзашибет, счас по ночам ко мне стучится. Прямо, понимаешь, ломится.
Мордатенковы в ужасе переглянулись.
– А вот тут наша ванная, - сказала Елена Сергеевна и распахнула белую дверь.
Мужчина в кепочке бросил в ванную только один беглый взгляд и одобрительно кивнул:
– Ну, что ж, ванна хорошая, емкая. Мы в ей огурцов насолим на зиму. Ничего, не дворяне. Умываться и на кухне можно, а под первый май - в баньку. Ну-ка, покажь-ка кухню. Игде тут твой столик-то?
– У меня нет своего стола, - внятно сказала Елена Сергеевна, - соседи его выставили. Говорят - два стола тесно.
– Что?
– сказал мужчина в кепочке грозно.
– Какие такие соседи? Эти, что ли?!
– Он небрежно ткнул в сторону Мордатенковых.
– Два стола им тесно? Ах, буржуи недорезанные! Ну, погоди, чертова кукла, дай Нюрка сюда приедет, она тебе глаза-то живо выцарапает, если ты только ей слово поперек пикнешь!
– Ну, вы тут не очень, - дрожащим голосом сказал Мордатенков, - я попросил бы соблюдать...
– Молчи, старый таракан, - прервал его человек в кепочке, - в лоб захотел, да? Так я брызну! Я могу! Пущай я в четвертый раз пятнадцать суток отсижу, а тебе брызну! А я-то еще сомневался, меняться или нет. Да я за твое нахальство из прынцыпа переменюсь! Баушк!
– Он повернулся к Елене Сергеевне.
– Пиши скорее заявление на обмен! У меня душа горит на этих подлецов! Я им жизнь покажу! Заходи ко мне завтра утречком. Я те ожидаю.
И он двинулся к выходу. В большом коридоре он, не останавливаясь, бросил через плечо, указывая куда-то под потолок:
– Здесь корыто повешу. А тут мотоциклет. Будь здорова. Смотри не кашляй.
Хлопнула дверь. И в квартире наступила мертвая тишина. А через час...
Толстый Мордатенков пригласил Елену Сергеевну на кухню. Там стоял новенький сине-желтый кухонный столик.
– Это вам, - сказал Мордатенков, конфузясь, - зачем вам тесниться на подоконнике. Это вам. И красиво, и удобно, и бесплатно! И приходите к нам телевизор смотреть. Сегодня Райкин. Вместе посмеемся...
– Зина, солнышко, - крикнул он в коридор, - ты смотри же, завтра пойдешь в молочную, так не забудь Елене Сергеевне кефиру захватить. Вы ведь кефир пьете по утрам?
– Да, кефир, - сказала Елена Сергеевна.
– А хлеб какой предпочитаете? Круглый, рижский, заварной?
– Ну, что вы, - сказала Елена Сергеевна, - я сама!..
– Ничего, - строго сказал Мордатенков и снова крикнул в коридор: Зинулик, и хлеба! Какой Елена Сергеевна любит, такой и возьмешь!.. И когда придешь, золотко, постираешь ей, что нужно...
– Ох, что вы!..
– замахала руками Елена Сергеевна и, не в силах больше сдерживаться, побежала к себе. Там она сдернула со стены полотенце и прижала его ко рту, чтобы заглушить смех. Ее маленькое тело сотрясалось от хохота.
– Сила искусства!
– шептала Елена Сергеевна, смеясь и задыхаясь.
– О, волшебная сила искусства...