Волшебница безмолвной цитадели

Муркок Майкл Джон

Этот голос был полон почти осязаемой женственности. Капитан видел фигуру в центре хрустального дворца. Юное гибкое тело, увенчанное волнами золотых волос, облаченное в золото, с золотыми нитями, струящимися по ее безупречным бедрам, с золотыми чашами, поддерживающими безупречные груди, и золотыми сандалиями на безупречных ногах. Он видел ее совершенно отчетливо, хотя создавалось впечатление, что она сидит в сотне метров от него. И она манила его.

— Мне нужна лишь та власть, которая сохранит мою свободу, — ответил капитан Джон Макшард. — И она у меня уже есть. Я получил ее давно. Никто мне ее не давал. Я взял ее сам. Взял на Меркурии. Взял на Земле. Взял на Марсе и взял на Венере. Не проходило и года,

когда бы мне не приходилось завоевывать эту свободу снова, потому что это единственный способ сохранить ту жизнь, которую я ценю. Я пропитан свободой до мозга костей. Все во мне готово сражаться ради обретения этой свободы. Это подсознательно и бессмертно, как сама Вселенная. Я не единственный, кто обладает ею или знает, как сражаться, чтобы сохранить ее. Это присуще всем людям-героям, сражавшимся и побеждавшим почти в безнадежных ситуациях, и это у меня в крови. Тебе с этим не справиться. Что бы ты ни сделала, Шайенна Ша Шанакана, тебе с этим не справиться.

Где-то в его голове послышался ее смех. Этот смех заструился вдоль его позвоночника, скользнул по ягодицам, спустился по ногам. Он был направленным. Она демонстрировала мощь своей невероятной ментальности.

Капитан Джон Макшард всмотрелся в тело девушки, которую пришел спасать. Конечно, марсианская волшебница овладела им. Возможно, полностью. Но осталось ли в нем хоть что-то от личности девушки? Ему было очень важно это узнать.

Он заставил себя проникнуть в ее сознание, и ему показалось, что в глазах девушки мелькнуло нечто вроде удивления. Но тут ее лицо стал контролировать другой разум, и эти же глаза вспыхнули яростью, словно богиня нашла себе достойного соперника. В этих глазах читалось древнее знание, когда они, встретившись со взглядом капитана, увидели в них равного по опыту.

Но для капитана главным стало то, что он успел заметить глаза человека, лицо человека. Где-то внутри этого тела все еще находилась Мерседес Морриконе. И это тело, пульсирующее странной, украденной жизнью и разгневанным разумом, все еще хранило душу девушки. Этого знания ему вполне хватило.

— Верни девушке ее тело, — приказал капитан Джон Макшард, переключаясь на сервопривод. Его рука автоматически поднялась, наводя «бэннинг» на золотую богиню, которая теперь улыбалась ему, суля невозможное. — Или я уничтожу его, а вместе с ним и тебя. Я капитан Джон Макшард, и ты должна знать, что я никогда не произношу угрозу, которую не готов исполнить.

«Ты не можешь уничтожить меня жалкой железякой. Это всего лишь оружие. Я черпаю свои силы из всего этого — из всех моих спутников, все еще замурованных в хрусталь. Со временем, разумеется, я могу освободить и их. Ведь они здесь, чтобы признать меня повелительницей Серебряной Машины.»

Тут капитан Джон Макшард посмотрел вверх, словно кто-то задрал ему подбородок. И увидел над собой вибрирующие провода и переплетение серебряных лент, открывшие ему ужасную истину. Сам того не сознавая, он шагнул прямо в сердце одной из древних марсианских машин.

Волшебница подготовила ему ловушку. И то была тонкая ловушка, демонстрирующая характер его врага.

Эта ловушка использовала против него его же дурацкую гордость.

Он обругал себя идиотом, но уже рассматривал хитроумные изгибы и петли машины, которые, казалось, появлялись ниоткуда и уходили в никуда. Высоко над ним, на самой вершине, находилась воронка серебряной энергии.

Но больше всего впечатляло, что эта серебряная цитадель науки работала совершенно бесшумно.

Если не считать еле слышимого шепота, напоминающего далекий человеческий голос, манящие и настойчивые внушения волшебницы-обольстительницы, проскальзывающие в его синапсы, успокаивающие его постоянно настороженную душу, готовящие его к долгому сну и бесконечному прощанию…

Все необузданное

внутри него восстало. Все, что заставляло его сражаться за выживание на пустошах Меркурия. Все, что он узнал в холодных глубинах космоса и исходящих паром морях Венеры. Все, чему его учили в семинариях Дублина и академиях Лондона. Все это пришло в тот миг на помощь капитану Джону Макшарду. Но никто не мог гарантировать, что этого окажется достаточно.

Окружающие его безмолвные кристаллы почти торжествующе завибрировали. А богиня начала танец, залитая пульсирующим серебряным пламенем.

Он знал, зачем танцует Шайенна Ша Шанакана и отчаянно пытался отвести от нее взгляд. Никогда в жизни он не видел ничего столь прекрасного. Никогда столь остро не жаждал обладать женщиной. Он даже ощутил нечто, близкое к любви.

Процедив сдавленное проклятие и оскалившись, он взял «бэннинг» обеими руками, и его пальцы заиграли на причудливых линиях и плоскостях оружия наподобие пальцев музыканта, извлекающего мелодию из инструмента.

Богиня улыбнулась, но продолжала танцевать. Кристаллы ее цитадели не перестали вибрировать. Все двигалось в хрупкой и пронзительной тишине. Все обольщало его. Если бы вокруг звучала музыка, то ему, возможно, было бы легче ей сопротивляться. Но музыка слышалась где-то в его голове. Она овладевала его руками и ногами. Подчиняла себе его сознание. Он что, тоже танцует? Танцует вместе с ней, совершая странные волнообразные движения, так напоминающие змей, которые преследовали его на Меркурии, пока он не стал охотником и не сделал их пищей для себя и своего племени?

«О, ты силен, упрям и могуч. В тебе есть все, чем должен обладать герой. Истинный полубог, достойный стать супругом полубогини и породить могучего бога. Бога, который сотворит новые вселенные, бесконечную власть. Посмотри, как ты прекрасен, капитан Джон Макшард, насколько ты безупречный образец своего племени.»

Перед ним возникло серебряное зеркало, и он увидел не то, что она описывала, а дикого зверя, выжившего в смертоносном аду Меркурия, демоническое существо, убившее Зеленого Императора Венеры и вырвавшего планету из цепких рук Гродона Ворбна, набожного и злобного Робота-Канцлера Ганимеда.

Но сладость ее духов, шорох золотистых шелковых нитей, скользящих по ее коже, колыхание ее грудей, обещание в ее взгляде…

Все это капитан Джон Макшард стряхнул, и ему показалось, что он уловил в глазах богини нечто вроде удивления, почти восхищение. Пальцы уже не подчинялись его воле, но они и не нуждались в ней, работая в силу чистой привычки, оглаживая «бэннинг», касаясь его в одних местах и что-то настраивая в других. Инструмент, созданный для инопланетян.

Человеческая рука никогда не предназначалась для управления этим оружием, названным не в честь его создателя, а по имени первого человека, умершего при попытке понять принцип его действия. Генерал Бэннинг гордился своим опытом в обращении с артефактами инопланетян. Он умер не мгновенно, а от ядов, проевших его кожу и медленно поглотивших плоть. Капитан Джон Макшард никогда не утруждал себя вопросами о том, каким образом работает «бэннинг». Он просто знал, как с ним обращаться. Так многие испанские парни просто знают, как извлечь из гитары прекрасную музыку.

Разум тех же существ, которые, как полагал капитан Джон Макшард, погибли где-то за Плутоном, создал и его корабль. В него была вложена философия, отвергавшая большую часть тех, кто пытался проникнуть в его огромные гулкие помещения, сама пустота которых была принципиально необходима для его функционирования, существования и вооружения. Капитан Джон Макшард каким-то образом понял эту философию и полюбил чистоту ума творцов этого корабля.

Уважение к ним наверняка не раз спасло его жизнь, когда он изучал свойства и безупречную красоту «бэннинга» и корабля.