Волшебник из третьего 'Г'
Шрифт:
– Не отсохнет, - признался Коська.
– И у меня не отсохнет. Хоть я сто раз с одним человеком поздороваюсь, хоть тысячу, - похва-стал Вадик.
– А ты чего здесь делаешь?
– Еду, - ответил Коська и спрятал сумку за спи-ну.
– Это я и сам вижу, что едешь, - усмехнулся Вадик.
– А сумку зачем прячешь?
– Ничего я не прячу, - тихо возразил Коська, оглядываясь по сторонам куда бы уйти от этого надоедливого Вадика. В автобусе было полным-полно людей и все стояли, тесно прижавшись друг к другу. Хочешь не хочешь, стой и терпи пустые разговоры.
–
– Я ви-и-жу!
– Не прячу, зачем мне прятать?
– оправдывался Коська.
– Так удобней, вот и все.
– Ну ладно, - примирительно сказал Вадик, - чего ты заводишься? Мне ведь все равно, прячешь ты или не прячешь. Это я так просто спросил, для поддержания разговора. Надо же о чем-то гово-рить. Знаешь как скучно одному ехать? Молчи да в окно смотри. А на что смотреть? Окно грязное, почти ничего и не видно.
– А ты думай, - посоветовал Коська.
– Не-е, - протянул Вадик.
– Это я не люблю. Это не интересно. В школе думай, дома над уроками думай, еще и на улице думать? Так через год лы-сым станешь. Или старым стариком.
– Что по-твоему все умные обязательно старые да лысые?
– Не все. Только которые много думали. Вот они и полысели.
– А которые не полысели, они как?
– спросил Коська.
– Те как я - не любят думать.
– Разве люди лысеют от этого?
– А кто его знает, от чего? Может вообще ни-кто не лысеет.
– А наш директор?
– Бреет голову по ночам, чтобы умнее казаться, - нашелся Вадик.
– Почему по ночам?
– А чтобы никто не увидел и не разоблачил его!
– Глупый ты, Вадик.
– А я знаю, - легко согласился он.
– А ты куда поехал?
– Так, никуда.
И Коська повернулся боком. Ему не хотелось продолжать разговор. Он смотрел, как за мутным стеклом стремительно убегают деревья и лениво поворачиваются дома. И слушал, как охают, про-валиваясь в выбоины на дороге, колеса.
Коська сторонился Вадика. Не потому что сла-бый! Вовсе нет! Просто Вадик любит над всеми посмеиваться. И не над чем, кажется, смеяться, а он найдет и обязательно посмеется. Такой он че-ловек, этот Вадик. Лучше с ним не разговаривать, лучше молчать, а то опять зацепится и не отце-пится.
Но Вадику молчать совсем не хочется. Осо-бенно сейчас, когда рядом есть ктото, с кем мож-но поговорить. Вот если бы он ехал в автобусе один, тут хочешь не хочешь, молчать приходится. Не будешь же разговаривать сам с собой или с незнакомыми? Еще подумают, что у него не все дома, или крыша поехала, или язык в дырявом рту не держится.
– А я в кино поехал, - похвастал он, поднял вверх большой палец и прищурил левый глаз.
– Такой фильм! Закачаешься! Там мушкетеры на шпагах дерутся. Ох и здорово!
Он показал, как дерутся на шпагах, толкнул Коську и толстого сердитого дядю, за что неза-медлительно получил выговор и затих. Но совер-шенно ненадолго.
– Я знаю, куда ты едешь, - через полминуты прошептал он Коське на ухо.
– Не знаешь, - насторожился Коська. "Ну вот, начинается," - печально подумал он.
– Знаю, знаю, будь спок!
– уверенно сказал Ва-дик
– Ну?
– Коська и не хотел спрашивать, даже разговор продолжать не хотел, както само собой выскочило.
– Что, сказать?
– Ты все равно не знаешь, - равнодушно отвер-нулся к мутному стеклу Коська.
– Лучше и не га-дай.
– А вот спорим!
– предложил Вадик.
– На что?
– загорелся Коська. Кто же откажется от спора, когда шансы выиграть очень высоки? Ну откуда может он знать, куда в таком большом го-роде можно ехать? А Коська как раз считал, что друг болтает по привычке, и надуть его ничего не стоит.
Вадик задумался, но только на мгновение - дольше думать он не любил.
– На пять щелбанов спорим? Только чур "горя-ченьких"! Идет?
Коська потрогал свой лоб, прикинул что-то, и согласился.
– Идет. Ну, говори.
Вадик вздохнул поглубже - еще бы! На карту поставлен его лоб - посмотрел на толстого дядьку, посмотрел в окно, посмотрел под ноги, медленно поднял на Коську глаза и не сказал, спросил жа-лобно:
– В танцевальный кружок. Да?
Последняя надежда Коськи растаяла. Он густо покраснел, опустил глаза и еще дальше спрятал свою сумку. Как желал бы он сейчас оказаться за сто километров от этого автобуса! И зачем шофер пожалел его, открыл двери? Ничего страшного, он доехал бы на следующем, спокойно, без всяких любопытных Вадиков, сующих свой длинный нос в любую дыру. Так нет, надо доброту свою пока-зать, заботливость! А о том, что заботливость бо-ком иногда выходит, об этом он подумал? Где ему! У него свои думы, шоферские. Эх, надо же, как не повезло. Завтра по всему классу растрезво-нит. Засмеют! Хоть в школу больше не ходи. Все, и девчонки, и мальчишки пальцами тыкать будут. Говорил же! Это все мама. "Занимайся, сынок! Танцы - это и красиво, и для здоровья полезно. Как спорт." Вот тебе и спорт, получай.
– И вдруг Коську осенило.
– Спорт! Точно!
А между тем Вадик смотрел на друга сияющи-ми глазами. Он уже праздновал победу и демон-стративно разминал пальцы - готовился отвеши-вать "горяченькие".
– Ага!
– радовался он.
– Я же говорил, знаю! Ну, угадал?
– С чего ты взял?
– с трудом собравшись, ус-мехнулся Коська. Ему, конечно же, было непри-ятно врать, но еще неприятнее видеть ухмыляю-щегося одноклассника, который сам ни к чему в жизни не стремится, только бы ему лодыря гонять да над другими подсмеяться. И он простил себе эту ложь, и сказал как можно увереннее.
– Вовсе и не угадал... даже вот ни на столечко!
– и показал кончик мизинца.
– Почему?
– ухмылка враз сошла с лица Вадика. Он уже представил, как прямо здесь, в автобусе, влепит по такому умному Коськиному лбу один щелбанчик и великодушно скажет: - Остальные прощаю!
– Скажет громко, чтобы услышал тол-стый дядя и ему стало бы стыдно за те ругатель-ные слова, которые тот сказал нечаянно толкнув-шему его Вадику.
– А потому, - разошелся Коська. Азарт овладел им.
– Не угадал и все тут. Почему надо еще объяс-нять? Кончен разговор.
– Н-не кончен! Мы же спорили!