Волшебник не в своем уме
Шрифт:
Гар кивнул:
— А как этих олигархов — прошу прощения, советников — избирают?
Джанни нахмурился. Слово «олигархи» ему не понравилось, особенно потому, что он не понял его значения, но он решил, что скорее всего это слово из родного языка Гара, и не стоит заострять на этом внимание.
— Пироджийские купцы собираются все вместе и избирают советников, бросая камешки в чаши с именами всех купцов, которые желали бы заседать в Совете в новом году. В чаши с именами тех, кого бы они хотели видеть в Совете, бросают зеленые камешки, а в чаши тех, кого не хотели бы, — красные. Желающих попасть в Совет почти всегда вдвое
— И сколько же мест?
— Дюжина.
Джанни гадал, не обратились ли его попытки побольше вызнать о Гаре в его собственную лекцию о Пироджии. Он как раз собрался задать Гару соответствующий вопрос и задал бы, если бы на караван не напали кондотьеры.
Они скакали по полю и криками велели торговцам остановиться.
— Вперед! Погоняйте! — крикнул Джанни. — За кого они нас принимают?
Он пустил свою лошадь галопом. Гар скакал по одну сторону от Джанни, Антонио — по другую. Возницы хлестали мулов кнутами, заставляя скакать как можно скорее, но напуганные животные никак не могли этого сделать. Как бы то ни было, караван не сумел бы развить скорость больше той, на какую способен навьюченный мул, а кондотьеры мчались галопом.
— Они знают, что мы не дураки, но они тоже не промах! — крикнул Гар Джанни. — Они гонят нас вперед, потому что впереди — засада!
— Засада? — недоверчиво переспросил Антонио. — Но где?
— А вон там! — Гар указал на несколько крестьянских домишек на горизонте. — Они хотят нас запугать, чтобы мы стали искать убежища — любого, какое попадется!
Стоило ему произнести эти слова, как со стороны домишек навстречу каравану поскакало еще несколько конных разбойников. Джанни в страхе обернулся и увидел, что другой отряд нагоняет караван.
— Нам конец! — вскричал один из возниц, натянул поводья своего мула и вскинул руки к небесам.
— Вставайте кругом! — прокричал Джанни. — Неужто вам хочется остаток жизни маяться на господских галерах? Вставайте кругом и сражайтесь!
Возницы развернули мулов и приготовились обороняться.
— Они же солдаты! — воскликнул другой возница. — Нам не выстоять против них! Начнем отбиваться — они убьют нас!
— Лучше умереть свободными людьми, чем жить в оковах! — прокричал Антонио.
— Всякий, кто готов добровольно сдаться в рабство, пусть теперь же уходит! — воскликнул Джанни. — Быть может, вам удастся бежать, покуда остальные будут драться!
Один из возниц не выдержал, выбежал из круга, ушел с дороги и пустился по полю. Остальные не тронулись с места, встали и смотрели на приближавшихся с двух сторон наемников.
— Сначала стреляйте по лошадям! — крикнул Гар. — Пеший воин не так опасен!
Вопль ужаса заставил всех устремить взгляды в ту сторону, куда убежал струсивший возница. Наемный воин ударил его по голове дубинкой. Несчастный без чувств повалился в густую пшеницу. Теперь его, как созревшее зерно, должны были подобрать после окончания боя.
— Вот расплата за трусость! — воскликнул Антонио. — Лучше погибнуть, сражаясь!
— А еще лучше — сразиться и остаться в живых! — отозвался Гар. — Но уж если вам суждено погибнуть, постарайтесь прежде уложить как можно больше врагов!
Возницы ответили на его призыв дружным боевым кличем.
— Стреляйте! — крикнул Джанни, и рой стрел, пущенных из арбалетов, устремился к лошадям врагов. Несчастные животные вскинули головы и с отчаянным ржанием рухнули наземь. Воины, скакавшие следом за первыми, запнулись за упавших коней и попадали на землю. Но третий ряд ухитрился перескочить через павших товарищей, и возницы в отчаянии опустили луки, поняв, что не успеют перезарядить их.
Тут-то на них и обрушились враги.
Началась жаркая, тяжкая битва. Казалось, она тянулась несколько часов. Джанни только и делал, что отражал удар за ударом. Гар бился спиной к спине с ним, сопровождая удары могучим рыком и сражая одного всадника за другим. Вскоре оба были ранены. Возницы бились отчаянно, даже истекая кровью. Они яростно кричали, не чувствуя боли. Кондотьеры-наемники вопили от злости при виде того, как караванщики разят мечами их коней. Кони качались и падали наземь. Звон железа, крики боли наполнили воздух, и кондотьеры кричали чаще, чем караванщики, поскольку шайка Стилетов старалась не убивать пироджийцев, а оглушать дубинками. Выгоднее было продать пленных на работорговых рынках. Но пироджийцы дрались мечами, копьями и топорами. В конце концов кондотьеры были вынуждены отказаться от надежды получить прибыль и обнажили мечи. Джанни вскричал от ужаса при виде того, как гибнут его люди, как хлещет кровь из их разрубленных тел. Еще миг — и крик его стал полон боли. Пал наземь старик Антонио. Его куртка была залита кровью.
А в следующий миг чья-то предательская рука подбила вверх его меч, ударила по его лезвию, и оно стукнуло Джанни по лбу. Он покачнулся и, падая, успел заметить Гара, лежавшего поверх груды тел. А потом чья-то лошадь ударила его копытом по голове, и Джанни погрузился в непроницаемый мрак.
Глава 3
Мир исчез. Не осталось ничего, кроме темноты, а в ней — пятнышка света, не то крошечного, не то далекого.
Да, далекого. Оно приближалось, пока Джанни не понял, что оно белое. Все ближе и ближе... и наконец Джанни в страхе осознал, что перед ним лицо, лицо старика, а вокруг лица развеваются седые волосы и длинная седая борода. Волосы и борода путались и мотались из стороны в сторону, словно плавали в воде.
Берегись! Берегись! Берегись его сверкающих глаз, его развевающихся волос!
Слова беспрепятственно звучали в сознании Джанни. Он точно знал, что прежде он таких слов никогда не слышал и сам выдумать не мог. Но эти глаза действительно сверкали и смотрели прямо в его глаза, а губы разжимались и сжимались, и с них слетали слова, и голос, казалось, заставлял вибрировать все вокруг Джанни. Он был таким низким, что напоминал гул землетрясения, и произносил слова, едва понятные Джанни, и они заставляли содрогаться его кости, а не только барабанные перепонки.
Твой час еще не пробил. Живи!
И Джанни с ужасом осознал, что жить ему не хочется, что теплая, объявшая его тьма так приятна... Ему так не хотелось покидать ее.
Тебе здесь не место, — говорили губы старика. — Ты не имеешь права здесь находиться — пока ты этого не заслужил.
Но от меня нет никакого толка в мире, — возразил Джанни. — Я сам это видел! Я не смог защитить своих людей. Я не смог сберечь товаров отца! Я и вполовину не равен своему отцу.