Волшебник
Шрифт:
– А вот это, очень хорошая идея. – Глаза у Тамары Анатольевны, чуть сузились. – Особенно учитывая, то такая машина у нас есть. Разлохмаченный до крайней степени учебный Як. Ему даже менять двигатель не стали. Там планер мёртвый. Надо будет темку провентилировать. – Она нагнулась и коснулась губами щеки сына. – Спасибо.
В МАИ, было крайне неравномерное распределение девочек и мальчиков по факультетам. Например, на первом факультете где учился Виктор девочек было совсем ничего, а, на прикладной математике, их было большинство. Поэтому руководство института часто практиковало совместные мероприятия факультетов, когда молодёжь могла познакомиться. Виктор не то, чтобы избегал их, но скорее посещал без всякого энтузиазма. Ему вполне хватало Татьяны, которая решила, что до окончания своего института тоже не будет искать мужа, чтобы иметь дополнительную свободу при распределении.
Татьяна, одетая в лучших ателье Москвы, выглядела на все сто, и сокурсники Виктора считали её дочкой какого-то крупного партийного или государственного деятеля, А сам Николаев никого ни в чём не убеждал. Ему было достаточно того, что само наличие у него девушки уменьшало активность однокурсниц, а большего он и не ждал. Но на подтянутого, отлично одетого и уверенного в себе парня девицы всё равно засматривались.
В Советском Союзе начала семидесятых одевались скромно. Даже первые лица государства носили на службу неброские костюмы тёмных тонов, а в более неформальной обстановке – куртку и штаны. В качестве верхней одежды были плащи и лёгкие пальто, а зимой толстые тяжёлые пальто на ватине и шубы. Ещё как-то отличалась женская одежда, за счёт кроя платьев, и модных туфелек, но мужчины в России, а, равно как и в Европе и США, носили привычную одежду, которая отличалась только качеством ткани и почти незаметной разницей в покрое.
Пошитое в ателье, не сильно отличалось от того, что продавалось в магазине, даже в закрытой от простых людей двухсотой секции ГУМа, где отоваривались небожители советского Олимпа и их жёны.
Виктор не хотел выделяться, однако всё тоже самое что носилось обычно, вызывало у него глухую тоску, и эскизы для одежды он нарисовал сам, а после, долго воевал с ателье, чтобы всё было пошито именно так как нарисовано, и вопль «так у нас не ходят» его вообще не волновал. В итоге, его куртка и штаны, сшитые из тёмно-синей, плотной, но мягкой хлопчатобумажной диагонали, были больше похожи на джинсовые, но при этом выглядели вполне пристойно, и при этом никак не похожи на советский ширпотреб. Единственное что сильно отличало его от основной массы студентов – обувь. Удобные спортивные туфли на каучуковой подошве для здания, и мягкие полусапоги для мокрой и грязной московской зимы. А ещё то, что он всегда переобувался в здании, таская с собой сменную обувь. От чего ноги не потели, и не добавляли «аромата». А пахнуть Виктор предпочитал хорошим ароматом Арамис, который ему таскали братья-армяне, из ателье на Малой Бронной. У братьев Ванесянов, ещё со стиляжьих времён, можно было найти, модный галстук типа «взрыв в джунглях», хороший ремень, и даже золотую заколку для галстука. Имея огромные связи среди моряков, дипломатов нижесреднего звена, и прочих «выездных» граждан, они не задирали цены, и были готовы к компромиссу, так что клиентура у них не убывала.
А ещё в МАИ были свои, неформальные клубы, куда входили разные страты и группы студентов. Мажоры, где тусовались дети высокопоставленных родителей, Спортсмены, Комсомольцы, и так далее. Виктор предпочитал общаться с «Отличниками», потому что среди них реально было много ребят и девчонок, влюблённых в свою будущую профессию, и отдающих учёбе все силы. Там было куда меньше гендерных игр, и больше разговоров об учёбе и новинках техники, что Виктора полностью устраивало. С одной стороны, ему нужно было как-то социализироваться, а с другой, общаться с мажорами или комсомольцами было скучно. Зато отличники таскали откуда-то научно-технические журналы, и вестники институтов Академии Наук СССР, что помогало Виктору ориентироваться в том, что уже изобретено, а что только предстоит сделать.
Потому как вопросы от Судоплатова, становились всё серьёзнее, и касались уже всё более тонких вещей, например, отношения науки теоретической и практической, в чём Виктор был совсем не специалист, или перспектив развития космической отрасли, где он мог кое-что подсказать, но тоже не особенно много. В основном то, что пилотируемая космонавтика сама по себе не нужна, а нужна прежде всего связь, и орбитальные спутники контроля и наблюдения. Причём не в варианте, когда они сбрасывают капсулу с киноплёнкой, а в реальном времени, пусть даже и более низкого качества.
Но прогнозы по политическим событиям он делать не перестал хотя в мире всё изменилось и довольно сильно. Поскольку советская помощь другим странам и странам Африки существенно упала, а в некоторых областях просто прекратилась, или стала напрямую связываться
Ещё более неожиданным результатом уменьшения помощи, в том числе и военной, было практическое прекращение Израильско-Арабской войны на истощение. Наши не помогали арабам, и те резко присмирели, сосредоточившись на обороне, американцы посмотрели на это, и снизили помощь евреям, а те, воевать за свои шекели не желали, вот и сдулась война на Ближнем Востоке, потеряв два мотора из трёх.
Теперь приходилось делать прогнозы исходя не из послезнания, а из общей логики событий, и первое время Судоплатов приглашал Виктора к себе в машину, чтобы тот знакомился с документами с гифом «секретно» и «особой важности». А поскольку работать в машине было неудобно, для Виктора быстро организовали конспиративную квартиру в Трёхпрудном переулке, из оперативных фондов. Там на этой квартире был мощный сейф с цифровым замком, код от которого знал только Павел Анатольевич, и временами подменявшая его Зоя Воскресенская, получившая таки за всё, в качестве компенсации Орден Ленина, звание генерал-майора и новую квартиру. Павла Судоплатова тоже не обидели, и теперь главдиверсант СССР появлялся в приёмной Брежнева в форме генерал-полковника и со звёздочкой Героя Советского Союза. Кроме них, были реабилитированы и возвращены из ссылок сотни заслуженных сотрудников органов, чья вина была лишь в том, что они честно и до конца выполняли приказы командования.
Многие из них, изъявили желание и были вновь приняты в КГБ, ГРУ и другие спецслужбы Союза, укрепив кадровый состав органов. И это быстро сказалось на положении дел в правоохранительной сфере, и в других областях. Жуликам, ворам и особенно шпионам всех мастей стало весьма неуютно в СССР, и агентурное присутствие пошло вниз, уменьшая и без того невеликие возможности Центральной Разведки США, которая была организатором и координатором всей разведывательной деятельности против Союза.
На конспиративную квартиру Виктор приезжал два раза в неделю, иногда, для легендирования посещений, выходя под ручку с высокой красавицей-блондинкой, Вероникой Субботиной, служившей где-то в ГРУ.
Пока Виктор работал, она сидела тихо, словно мышка в соседней комнате, читая свои учебники по юриспруденции, поскольку тоже училась, но на юриста. Пока последняя бумага не будет заперта в сейф, она даже не могла покинуть свою комнату, и Виктор мог спокойно разложить свои сверхсекретные документы на большом, ещё дореволюционном столе, обитом зелёным сукном, чтобы собрать для руководства очередной паззл.
Второго марта 1972 года, Виктор приехал в Трёхпрудный, и рассчитавшись с таксистом поднялся на третий этаж, где его уже ждала Вероника, заваривавшая удивительно вкусный чай, по какому-то своему сибирскому рецепту. Виктор разделся, скинув куртку, и ботинки, прошёл в комнату, поздоровался с девушкой, и дождавшись пока она уйдёт к себе в комнату, и щёлкнет замком на двери, набрал длинный восьмизначный код на дверце сейфа.
Мёллер[1], сыто клацнув, распахнул тяжёлую дверь, и Виктор достал из верхнего отделения папку с документами. На нижней полке зачем-то лежал «Стечкин» с тремя коробками патронов и парой пустых магазинов и граната Ф-1 с выкрученным взрывателем. Видно остались от прежних жильцов квартиры, а Павел Анатольевич, решил не убирать.
В папке под грифом «Особой важности» находились документы по ядерной программе Израиля, и вопрос, как можно этому помешать.
Поскольку тема была простой, Виктор написал что-то вроде: «Помешать невозможно, так как это фактически американская спецоперация, и Израиль конечно не в состоянии сделать бомбу самостоятельно, но в состоянии имитировать исследования и разработки, получив десяток – два, бомб от США. И передавать арабским странам ядерное оружие под тем же соусом не стоит, так как арабы непредсказуемы. Сегодня они за СССР, а завтра взорвут бомбу на нашей территории. И вообще, снабжение оружием любых стран не по коммерческим расценкам, есть просто растрата денег». Для примера Виктор привёл Турцию и помощь правительства России, Кемалю Ататюрку. Турки через десять лет конечно же забыли и о помощи, и о той роли которая она сыграла в обретении независимости, снова став верным и последовательным врагом Союза. А ещё привёл в доказательство чистой и надёжной дружбы с Китайской Народной Республикой, которая сменилась такой же чистой и надёжной ненавистью, когда США стали финансировать техническое перевооружение китайской промышленности.