Волшебное окно
Шрифт:
Снова попробовать разговорить его? Вызвать хоть какое-то чувство?
– Когда мы придем в Кинвэйл, – после стольких часов тишины голос Рэпа звучал как-то странно, – я освобожу тебя.
– Я твоя падаль.
– Не навсегда! Ты сделал чудеса для меня! Я никогда бы не дошел один, так что я тебе очень благодарен. Если я смогу отплатить тебе, я это сделаю. – Может быть, Инос даст денег, чтобы наградить Маленького Цыпленка? Хотя что он на них купит?
– Отплатить? – На лице гоблина появилась знакомая презрительная улыбка. – Ты не дашь то, чего я хочу.
– Что же это? – спросил Рэп, догадываясь, каким будет ответ.
– Вернуться в деревню Ворона. Убивать медленно, много боли.
Рэпа пробрала дрожь.
– Убить тебя? А потом твои братья сделают то же со мной?
Гоблин отрицательно покачал головой.
– Нет, если работаешь хорошо, делаешь хорошее зрелище. Убиваешь медленно – получаешь уважение.
– Никогда! Я не смог бы сделать такого! И я благодарен тебе. Ты мне нравишься. Я хочу, чтобы мы были друзьями.
– Я твоя падаль. – Маленький Цыпленок опять переключил свое внимание на горящие поленья.
– Ты не сможешь помочь мне в Кинвэйле, – твердо сказал Рэп. – Как и в Краснегаре.
– Я смотрю за тобой. – Маленький Цыпленок явно считал вопрос исчерпанным. Переспорить его было так же невозможно, как и вычерпать Зимний океан.
– Я дам тебе свободу!
Гоблин молча покачал головой, не отрывая взгляда от огня.
– Ты хочешь сказать, что будешь принадлежать мне всегда?
Интересно, что будет делать Рэп в Краснегаре с рабом, который отказывается от свободы?
Теперь Маленький Цыпленок поднял глаза на Рэпа и минуту пристально смотрел на него. Казалось, он принял какое-то решение.
– Не всегда.
– Хорошо, тогда до каких пор?
– Пока Боги не освободят меня. Не ты. Это уже был прогресс.
– А когда Боги освободят тебя?
– Я буду знать!
Вдруг Рэпу не понравилось выражение на этом зеленовато-коричневом лице.
– А как я узнаю?
– Я забочусь о тебе, пока Боги не освобождают меня, – повторил Маленький Цыпленок. Он облизнул губы. – Тогда я убиваю тебя!
– Вот это да! Значит, ты будешь моим верным рабом, пока в один прекрасный момент не решишь, что свободен, и просто убьешь меня?
Огромные зубы гоблина обнажились в дружеской улыбке, и Рэп с облегчением засмеялся. Он-то испугался, что Маленький Цыпленок говорит серьезно. Странно, что у него, оказывается, все-таки есть чувство юмора.
– Ты выиграл поединок, городской парень. Хороший противник! Я тогда не знал. Теперь знаю. Веселость Рэпа вмиг исчезла.
– Я получу хоть какое-то предупреждение?
Маленький Цыпленок мотнул головой, все еще улыбаясь.
– И когда же ты мне устроишь этот сюрприз? Скоро? Или через несколько лет?
– Я знаю когда. И я убиваю тебя. Очень, очень медленно. Долгая, долгая боль. Хороший противник, получаешь хорошую смерть. Зажигать маленькие костры на твоей груди. Засовывать палку под коленную чашечку и поворачивать. Много дней. Насыпать песок в глаза и тереть пальцем…
Нет, он не шутил. Начав, он не мог остановиться. До самой темноты, пока совсем не охрип, он сидел у огня, предвкушая будущее наслаждение, и глаза его горели ненавистью. Едва сдерживаясь, чтобы не перейти от слов к делу, гоблин в мельчайших деталях описывал, какая кара постигнет Рэпа.
2
Они уже были в пути! Инос едва могла поверить, что это не сон. Но все было на самом деле! Она действительно сидела в карете, напротив были тетушка Кэйд и ее служанка Иша, а рядом сидел Андор.
Семь дней они провели в Кинвэйле вместе! Семь дней райского блаженства! Впрочем, они были также днями лихорадочных сборов, решалось, что оставить, что отложить для доставки морем, что попытаться втиснуть в маленькие тюки. Это были еще и дни прощаний, спешно устраиваемых праздников, танцев и – божественной музыки, слышной только одной Иное. Или Андор тоже расслышал несколько аккордов? Она надеялась, что да. Отвратительный Игинги пропал, отправившись в Пондаг, чтобы позаботиться об эскорте, и его отъезд был почти таким же счастьем, как и возвращение Андора… Нет, все-таки не был. Возвращение Андора, сознание того, что ради нее он прошел зимой страшную тайгу, – это бьшо самым большим чудом.
Они ни разу не оставались наедине, но даже в толпе Инос вряд ли кого-то видела, кроме него – его улыбки, его смеха, его обаяния. Это благодаря Андору все получилось так быстро – он купил карету, лошадей, нанял людей, продумал маршрут, он вообще все устраивал и планировал. Тетушка Кэйд была рада переложить на него все эти заботы. У Инос почти не было времени, чтобы переживать о болезни отца.
Андор ехал с ней в Краснегар! Из-за того, что они никогда не оставались одни, он так и не повторил ей слов клятвы, данной перед отъездом, но его глаза постоянно говорили о преданности и любви. Андор ехал в Краснегар, чтобы… чтобы остаться? Навсегда?
«Прошу вас, Боги, да будет так! Я помнила о любви, как вы хотели!» – заклинала Иное.
За окнами проплывали поля и леса Кинвэйла, залитые солнечным светом. Зима уже кончилась, но весна по-настоящему еще не наступила. Правда, трава уже зеленела, а по сторонам дороги застенчиво улыбались первые цветы. Спереди и сзади кареты в беспорядке скакали люди капрала Оопари. Краснегарские воины не были особенно хорошими наездниками, но ехать по ровным, прямым дорогам Империи было не трудно. Они без труда держались вровень с грохочущей, качающейся каретой. Несколько человек были новобранцами, взятыми на замену тем, кто нашел в Кинвэйле свое счастье и осел там. Юла, горничная из Краснегара, давно исчезла из виду. Уже в первые дни после приезда она повела себя легкомысленно и была спешно выдана замуж за садовника.
Андор поправил плед, закрывающий их колени, который все время сползал от тряски. Рука Инос незаметно нашла его руку.
Все эти прощания…
– Не могу поверить! – сказала она в сотый раз. – Мы действительно в пути!
– Вы еще устанете от этого путешествия, сударыня, – улыбнулся Андор.
Видя эту улыбку, Инос готова была к любым испытаниям.
– Это будет настоящее приключение! – радостно щебетала тетушка Кэйд. Ее розовые щеки горели от возбуждения, но ни один волосок не выбивался из-под васильково-синей дорожной шляпки. – Я всегда мечтала попробовать путешествовать по суше.