Волшебные истории
Шрифт:
— Я только боюсь, — Каборга осторожно забрал бутылку, — что мы стащим эту Волшебную силу, а у него где-нибудь еще про запас, в тайнике. Мы ведь не сможем тут все перерыть.
— Вряд ли, — девочка покачала головой. — Волшебная сила одна. Иначе какой в ней смысл?
— Ну-у... — замялся Каборга. — Ведь из этой бутылки можно отлить в другую?
— Нет, — возразила девочка твердо. — Отлить можно что хочешь, только не Волшебную силу.
— А давай отхлебнем по глоточку? Вдруг мы тогда сможем летать?
Девочка задумалась,
— Лучше не надо, — сказала она наконец. — Мы же ничего про нее не знаем. Как она действует на обычных людей? Но хочется... Если как-нибудь осторожно... Если только разбавить?
— Нет, тогда уж лучше просто отлить. Зачем портить хорошую вещь... Нам пора, — Каборга взял девочку за руку. — Уже поздно, а у меня там головорезы ждут.
— Ты меня сейчас будешь красть? — воскликнула девочка радостно.
— Конечно! Обещал ведь.
Они вышли из комнаты к лестнице. Каборга, бережно прижимая к груди бутылку с Волшебной силой, начал быстро спускаться.
— Твои головорезы — они тебя защищают? — девочка торопилась вслед.
— Конечно.
— Они у тебя хорошие!
— Только несчастные.
— Почему? — девочка на секунду остановилась. — Почему же хорошие — и несчастные?
— Ну ты ведь тоже хорошая — и несчастная. Гребешка даже нет. Они так ужасно хотят кого-нибудь зарубить, или проткнуть пикой, с самого детства. Но жизнь у нас сплошная скука, ничего интересного. Вот, — объяснял Каборга, шлепая по ступенькам, — пришло от Шары письмо. Видела бы ты, как они обрадовались. Еще бы! Нам объявили войну, и теперь, наконец, можно кого-нибудь порезать в куски, истыкать в решето или, на худой конец, отрубить голову. Так нет же! Мы с тобой украли Волшебную силу, и войны, похоже, не будет. Опять мои Тукка и Тургубадук будут ныть и скучать. В общем, не вовремя они родились.
Девочка какое-то время молчала.
— Скучать плохо, — сказала она грустно. — Я знаю. Я всю жизнь скучаю. Может, мы для них что-нибудь придумаем?
— Я уже думал. Придумал им деревянного рыцаря. Чучело еще придумал соломенное. Они сначала обрадовались, а потом еще больше разнылись. Голова им, видишь ли, деревянная не подходит. А где я им возьму настоящую? Вокруг одни деревянные.
— Ага! И все соломой набитые. Слушай, пусть они кого-нибудь у нас проткнут? А то все раздулись как жабы. Особенно главный смотритель, смотреть тошно. Важный, толстый — пусть они его проткнут как раз! Пусть они будут счастливы! И ему полезно будет.
— А где он сейчас?
— Не знаю, — огорчилась девочка. — Наверное, тоже ушел. По военным делам.
— Тогда не получится — не успеем. Пока его найдешь. Да и зачем, теперь-то? Ведь я тебя украду, а его мы с собой не возьмем. Мы возьмем только нужные вещи. А он пусть смотрит.
* * *
Они спустились к площадке, прошли в коридор, миновали страшную дверь,
— Собирайся, — поторопил Каборга. — Сейчас я тебя буду красть.
— Я быстро! — девочка радостно завертелась по комнате. — Книжки я еще не развязывала, стихи спрячу в сумку, еще пару тюков — вон тот, и вон тот — и можно ехать!
— Напиши записку и оставь на столе. А то твои начнут беспокоиться.
— Не начнут, — девочка хмыкнула. — Они же готовятся завоевать мир. Не заметят, что меня нет.
— Напиши. Взрослых нужно предупреждать, когда тебя крадут.
Девочка достала из тюка чистый листок и аккуратно вывела разбавленными чернилами несколько строк.
— Меня украли, — прочитал Каборга. — Не беспокойтесь. Там, куда меня украли, хорошо и не скучно. И меня будут расчесывать каждый вечер. И каждое утро. И дадут целую бутылку чернил. А вам все равно надо завоевывать мир. Если что, пишите. Ну, — сказал он с удовлетворением, — это другое дело. Пошли!
Он положил на записку гребешок, оставил рядом свечу. Подошел к окну, вдохнул свежего воздуха.
— Нужно пройти по карнизу, там где-то моя веревка. Я спущусь с твоими вещами. Бери книги!
Он помог девочке перелезть через подоконник, и они осторожно пошли по карнизу, и весь залитый лунным сиянием мир был у их ног, и чистый ветер трепал одежду и волосы. Они добрались до крюка, Каборга потянул за веревку, вытянул вверх и обвязал девочку. Левой рукой она прижала к груди стопку книг, правой взялась за веревку, и Каборга стал бережно опускать девочку со стены. Наконец веревка ослабла. Каборга вытянул ее снова, отправил вслед нетяжелую связку тюков. Потом проворно спустился сам.
— Домой! — он подхватил тюки.
Они вышли ко рву. Лошадь Каборги бродила в стороне, пощипывая влажную ночную траву. Тукка и Тургубадук мирно спали на берегу, посеребренные полной луной.
— Тукка! Тургубадук! — окликнул негромко Каборга. — Подъем!
— А мы и не спим, хозяин, — разлепил веки Тукка.
— Мы сторожим, хозяин, — встрепенулся Тургубадук.
— Опять вы нас обманули, хозяин, — заскулил Тукка. — Здесь ведь нет никого!
— Мы тут все избродили, хозяин, — заныл Тургубадук. — Все обошли, но никого не нашли!
Они таращились на девочку со стопкой книг у груди. Она с любопытством смотрела на них, и глаза ее в лунном свете ярко сияли.
— Вообще никого, как сами все передохли, хозяин, — скулил Тукка, ковыряя алебардой землю. — Опять я напрасно брал с собой алебарду? Она у меня уже испортилась, что ей никого не режут!
— Это вы виноваты, хозяин, — ныл Тургубадук, тыкая пикой палые листья. — А теперь вы украли Волшебную силу, и война отменяется. Кого я буду колоть своей пикой? Она у меня уже заржавела, что ей никого не колют!