Волшебный свет
Шрифт:
Росс опустил ее на ложе из мягких, шуршащих папоротников и травы. Она опьянела от запаха земли и хвои. Не прерывая поцелуя, они принялись лихорадочно раздевать друг, друга. Дилан уткнулась пылающим лицом в его голую грудь и простонала:
– Как я люблю тебя!
– Все равно не так, как я тебя, – пробормотал он.
Тела их сплелись, движения стали судорожными; оба отчаянно стремились к высшему наслаждению. Наконец в потемневшее небо взмыл единый блаженный стон. Потом они долго лежали на смятых папоротниках, так и не разомкнув объятий. Его рука покоилась под ее спиной; ее нога вытянулась поперек его тела,
– Люблю твоих мошек, – прошептала Дилан в полусне. Прошептала и про себя удивилась, как она могла сомневаться насчет того, выходить ли за него замуж. Еще никогда и ни с кем не было ей так хорошо. Вот бы провести здесь, рядом с ним всю ночь, под звездами и луной, среди запахов и звуков леса.
Наутро он встал с первыми лучами; она еще спала. Он подал ей в постель чашку чая и тост, намазанный маслом. Дилан растерянно заморгала, когда солнце коснулось ее ресниц и позолотило их. Росс наклонился, чтобы поцеловать теплую ложбинку между ее грудями.
– Как жаль, что надо на работу! Ты такая соблазнительная в этой рубашонке. А без нее – и подавно. – Он сдвинул пониже отороченную кружевом ткань и вдохнул аромат ее кожи. – Ммм… медом пахнет и цветами.
Ее пальцы зарылись в густые темные волосы.
– Росс, а ты не можешь немного задержаться?
– И рад бы, да не могу. – Он хрипло засмеялся, потом вздохнул, выпрямляясь. – Мы с тобой спустились на землю, у меня работа. Пора, милая. Когда вернусь – точно не знаю, но в холодильнике и в морозилке полно провизии. Если что – номер моего сотового ты знаешь. Машину я забираю: мне весь лес объезжать, да еще с инструментом. Но если захочешь пойти в деревню – тут всего две мили. Или, может, почтальон заедет, тогда попросишь тебя подвезти. Он всех тут подвозит. А уж обратно придется пешком.
– Ничего, я люблю ходить. Надо же как-то форму поддерживать.
– Об этом не беспокойся. Я по ночам буду тебя тренировать.
– С тебя станется! – хохотнула она.
– А когда твой зять привезет ту игрушку, которую ты машиной величаешь?
– Не смейся над моим «цветочным фургоном». Я его просто обожаю. Это, конечно, не гоночная машина, зато надежная. А какая красавица! Другой такой нет. Когда я на ней езжу, все на меня глазеют.
– Ну еще бы!
Свою малолитражку она купила несколько лет назад на распродаже. Изначальный ее цвет именовался «зеленый металлик», но Майкл расписал ее экзотическими цветами, пальмами, и старушка преобразилась.
– Фил обещал в выходные пригнать. На неделе он никак не обернется. Ему ведь надо ехать на поезде в Лондон за машиной, потом сюда, а потом обратно в Пенрит на поезде. Сам понимаешь, путь не близкий. Фил такой славный: сам вызвался.
– Фил – парень что надо, мне он понравился, – сказал Росс, интонацией подчеркивая, что Фил понравился ему в отличие от Майкла. Видно, его с этого уже не сдвинешь. А жаль, ведь это два главных человека в ее жизни, как неприятно, что они невзлюбили друг друга. – А вы с сестрой похожи, – с улыбкой добавил Росс и вновь поглядел на часы. – Ну все, надо бежать. Пока, радость моя. Да, на кухонном столе книжки про лес.
Впервые она осталась одна в доме. Допила чай с тостом, приняла душ, надела джинсы и свободную темно-розовую рубашку. Потом пошла на кухню и составила для себя план домашних дел. Дисциплине ее научили в балетной школе – там без четкости и организованности никуда.
Она застелила постель и прибрала в спальне. Потом навела порядок на первом этаже и вышла в огород за овощами к ужину. Надо будет приготовить овощное рагу – ее любимое блюдо, где слоями тушатся морковь, картошка, лук, пастернак и молодая фасоль. Дилан часто готовила его в Лондоне, правда, там овощи были из ближайшего супермаркета, не такие свежие, как на аккуратных грядках и в теплице Росса. Когда блюдо было почти готово, она добавляла помидоры и тонко порезанные грибы, а сверху посыпала панировочными сухарями вперемешку с тертым сыром, чтобы получилась золотистая корочка.
Россу она подаст это на гарнир к баранине, а сама будет только рагу. Кроме гимнастики, надо и на диете посидеть, ведь она раньше на репетициях все калории сжигала, а теперь ее живо разнесет, если расслабиться.
Дилан глянула на часы: господи, всего одиннадцать, как тянется время! А если Росса до шести не будет или до семи? Что же ей делать целыми днями, если даже словом перекинуться не с кем?
Она выложила овощи на разделочную доску: чистить их еще рано, – и сварила себе кофе. Потягивая черный душистый напиток, открыла одну из книг, что оставил ей Росс. Чтение оказалось проще, чем она думала: почти на каждой странице цветные иллюстрации, а текст вполне понятный. Дилан для начала выбрала раздел «Фауна хвойного леса» и минут двадцать увлеченно читала, пока не услышала оклик Росса с крыльца.
Отложив книгу, она бросилась к двери и застыла на пороге. Росс не один: с ним женщина, он обнимает ее за плечи. Это что еще за новости? Волосы цвета только что вылупившихся цыплят, фигура извилистей, чем серпантин. Облегающий белый свитер подчеркивает соблазнительно высокую грудь, поскольку заправлен под черный кожаный ремень на тонкой талии. Длинные ноги туго обтянуты джинсами.
Росс улыбнулся ей – ни капли смущения.
– Знакомься, Дилан, это Сюзи Хейл, жена Алана. – Помнишь, я тебе про него рассказывал? Тоже лесник, мой друг. Они живут в десяти милях от нас и приглашают нас на ужин.
Дилан пропустила его слова мимо ушей. Взгляд ее был прикован к пятну яркой губной помады в уголке его губ. Это у них так заведено – целовать жен лучших друзей в губы?
Блондинка выскользнула из объятий Росса и шагнула ей навстречу, протягивая руку. Лак на ногтях был в тон губной помаде.
– Привет, Дилан. Добро пожаловать в нашу глухомань!
Рука теплая и крепкая, в улыбке такое дружелюбие, что Дилан не могла не улыбнуться в ответ.
– У вас лондонский выговор.
Сюзи рассмеялась, запрокинув голову.
– Тонко подмечено! Я родилась в Финчли и там выросла. Нам, столичным штучкам, здесь ой как тоскливо. Небось уже скучаешь по дому? Я дико скучаю. С тех пор как мои старики перебрались в Уэльс, я всего раза три была в Лондоне. Брату предложили работу в больнице, в Кардиффе, он – физиотерапевт. А старики за ним потянулись. Отец у меня уроженец Кардиффа и всегда мечтал вернуться в родные края. Так что в Лондоне мне теперь приходится жить в гостинице, а ты сама знаешь, почем там стоит приличный номер. Да и вообще в Лондоне на жалованье Алана не разгуляешься, не могу же я спустить все до последнего пенни, как моряк, сошедший на берег!