Волшебство на троих

Amberit

Амаранта - или теперь это Нааль?
– шевелится, приподнимаясь на локти. Движения неуверенны и неловки, но, тем не менее, руки, ноги и прочие части тела слушаются ее. Дама медленно слезает с плиты и, пошатнувшись, опирается на нее бедром.

– Элиара.., - чуть хриплым, но повинующимся ей голосом, шепчет она.
– У тебя получилось.

Словно не веря себе, она вытягивает правую руку, потом левую, растопыривает пальцы, сжимает их в кулак, подносит к глазам, рассматривая ухоженные ноготки. Проводит ладонями по телу, ощупывая грудь, талию, бедра.

–

У тебя действительно получилось.

В ее голосе, все еще хрипловатом, звучат восхищение и недоумение. Я никак не реагирую. Меня гораздо больше беспокоит Ален, по-прежнему неподвижно лежащий на плите. Он даже не моргнул. Не шевельнул и кончиком пальца. Только едва вздымающаяся грудь говорит о том, что он жив. Его тело живо.

Я стою на месте, хотя больше всего хочу ринуться к нему. Гашу панику, не позволяя ей разрастись до вселенских размеров.

Этого не может быть.

Я не ошиблась.

Я не могла уничтожить Алена.

Нааль что-то произносит. Я не разбираю ни единого слова. Не могу даже определить язык, на котором она говорит.

– Лежек, Терен, уведите ее.

Я не узнаю своего голоса - настолько он чужеродно звучит. Парни неохотно отпускают меня.

– Элька, ты уверена?

– Да. Уведите ее в Асгор. Оставьте меня.

Меня?

Два коротких слога больно ранят. Я уже считаю, что осталась одна? Я уже не верю, что Ален вернется?

Братья быстро уводят из Круга возбужденную, продолжающую что-то говорить Нааль. Я поднимаю взгляд на Аленара, не сдвинувшегося с места.

– Не знаю, - странным голосом отвечает он на мой незаданный вопрос.
– Я не могу прочитать его. Никогда не мог.

– Иди в Асгор.

– Элька…

– Уходи, - повторяю я, добавляя в голос настойчивое требование.
– Я найду дорогу.

И вновь сердце сжимается от режущей боли. Подсознание не допускает и мысли, что мы вернемся вдвоем.

– Меня доведет Гренна, - зачем-то поправляюсь я. Слез нет. Голос не дрожит. Со мной вообще ничего не происходит.

Только наползает откуда-то издали темнота. Еще немного - и она поглотит меня целиком. Лучше, чтобы в этот момент никого рядом не было.

Аленар молча смотрит на меня.

– Иди, - в третий раз приказываю я.

Вампир уходит из Круга, скрываясь за соснами. Я забираюсь на плиту, приникая к неподвижному телу.

Теплому.

Мгновенно пославшему сноп искр по моей коже.

Не шевельнувшему ни единым мускулом.

В всплеске последней надежды я целую Алена. Может быть, мне второй раз за ночь удастся притянуть его в тело?

Ничего не происходит.

Угольная безысходность мешком наваливается на меня. Я кладу голову на плечо Алена, всем телом прижимаясь к нему - то, о чем мечтала все последние месяцы.

Поза, в которой я больше никогда не буду лежать.

Кто-то из детей шевелится в животе.

Потом второй.

Такое ощущение, что малыши понимают: произошло нечто ужасное, и таким образом выражают свое сочувствие.

Или возмущение.

Или печаль.

Или напоминают о своем существовании.

Разве

можно печалиться так бурно?

Я прикрываю живот рукой, стараясь угомонить их. Дети буянят так активно, что, кажется, их толчки доходят и до тела Алена.

Отца, который никогда не увидит своих детей.

Мою ладонь накрывает другая.

Мужская.

– Элька?

– Ален!

Я вскидываюсь, совсем забывая о том, что лежу на краю плиты, и не падаю только потому, что меня подхватывают и держат две сильные руки. Через миг я лежу на Алене, вглядываясь в любимые темно-синие глаза.

– Ты все-таки сделала это, Элька…

Дети прекращают буйствовать. Или я просто не чувствую их, полностью растворяясь в поцелуе. Ослепительные молнии прогнали тьму. Безысходность, поджав хвост, поспешно удрала, и на ее месте прочно воцарилось счастье.

Я сделала это. Ален вернулся. Все сомнения, страхи, непроглядный ужас и горькое одиночество остались где-то там, в прошлом, и больше уже никогда не вернутся.

Я готова всю оставшуюся жизнь провести здесь, на твердой каменной плите, прижимаясь к Алену, чувствуя на себе его руки и губы. Но реальность бесцеремонно напоминает о себе обликом наглой усатой морды, влезшей между нами.

– Гренна!
– хором кричим мы, вынужденно отстраняясь друг от друга. Мантикора тыкается холодным влажным носом, облизывает горячим языком и щекочет длинными усами. Я соскальзываю с Алена, продолжая крепко обнимать его. Одной рукой он прижимает меня к себе, второй пытается спихнуть Гренну с пьедестала. Мои глаза сами собой закрываются. Усталость накатывает волной на утомленное тело.

На востоке просыпается солнце, расправляя затекшие лучи. Туман поднимается с земли, раскидывая повсюду рваные влажные лохмотья. Воздух наполняется пряным осенним ароматом. Искристая щекотка мягко убаюкивает меня.

Мантра воплотилась в реальность.

Теперь все действительно будет хорошо.

Всегда.

Глава 35.

– Никогда не представлял, что мне может быть настолько страшно. Ты помнишь заклинание, которому я учил вас?

– Конечно, - фыркнула я, передернувшись от неприятных воспоминаний. Ален слегка сжал мое плечо.

– Мне было еще страшнее. Я-то считал, что оставил тебя в безопасном месте, в Школе, под присмотром десятка преподавателей во главе с Рейфом. И все, что увидел при возвращении, – пустые комнаты и безмятежную Кесси, лепечущую какой-то вздор про необходимость срочно что-то подписать у директора. Рейфа в кабинете нет, Оррика и Карейна тоже, и вообще Школа словно вымерла. Ни единой живой или неживой души во всем здании.

Я молча кивнула, утыкаясь в твердую мужскую грудь, отчасти для того, чтобы согласиться: да, действительно, Школа в тот памятный вечер казалась пустой и вымершей, особенно коридор возле кабинета неестествознания. А отчасти – из подсознательного желания проверить, не чудится ли мне все это. Ален – мой Ален! – сам прочитает незаданный вопрос.