Шрифт:
Второй шанс
Он вынырнул из забытья, словно из проруби, и какое-то время потряхивал головой, пытаясь сфокусироваться. Реальность плавно выплыла из тумана мерным перестуком колес и болью: ссадина на лице горела огнём, а каждое движение отдавалось щемящим нытьем в ребрах. Он осторожно огляделся, придерживая щеку ладонью. «Трамвай?» Попытка уточнить координаты ни к чему не
Вспоминать, как он очутился в трамвае, совсем не хотелось. В конце концов, проснуться в теплом сухом вагоне – это очень даже не плохой вариант. Можно даже сказать, повезло. Он снова потёр саднящую щеку и вздрогнул от неожиданного «Куда едем-то?»: спокойный усталый голос заставил его окончательно проснуться.
– Да всё равно, денег-то у меня ни копья, – буркнул он, не отрывая глаз от паутины трещин на полу.
Пауза затянулась. Не услышав привычных «на водку-то, конечно, нашёл» и «пешком ходить нужно без денег», он медленно поднял голову. Сухонькая старушка-кондуктор – режиссёры всего мира доверяют таким роли добрых волшебниц – улыбнулась ему как любимому внуку, который приехал на каникулы, и протянула билетик:
– У меня со смены один остался. Возьми, желание загадаешь!
Изрядно помятый билет действительно оказался счастливым. Он неловко повертел клочок бумаги в руках, на всякий случай пересчитал цифры, а потом мечтательно выдохнул:
– Курить охота!
И добавил, потерев заросшую щеку:
– А ещё я бы с удовольствием перекусил. Сойдет за желание?
Старушка, пожав плечами, улыбнулась, мол, мне-то какое дело, и ушла на своё место. На пару минут в вагоне повисла тишина, но, как только он снова начал клевать носом, трамвай неожиданно остановился, и полуразбитый динамик над его головой проскрежетал: «Конечная! Просим пассажиров покинуть вагон!»
– Да-да! Понял, выметаюсь! – пробормотал он, не собираясь злоупотреблять терпением трамвайных хозяев.
Перед тем как шагнуть в темноту, он повернулся, чтобы поблагодарить кондуктора за гостеприимство. И замер от неожиданности: старушка задорно подмигнула ему, а потом показала язык.
– Мужчина! Не задерживайте вагон! – ворчливо проскрипел динамик.
Он послушно спрыгнул в предрассветную темноту и огляделся. По плану у него оставалось часа три, чтобы спокойно поспать до того, как на улице появятся первые машины и люди. Попытка устроиться на скамейке остановки поудобнее – если в этом случае вообще можно говорить о комфорте – закончилась неудачей: он уперся головой в какой-то шуршащий пакет, сел и попытался рассмотреть свою находку в свете тусклого фонаря. Обычный фастфудовский пакет. Пару секунд он колебался, потому что до изучения содержимого мусорных ящиков ещё не дошло. А потом осторожно отложил в сторону гордость и предубеждение.
– Кто-то просто забыл пакет на остановке, – сказал он вслух, стараясь, чтобы это прозвучало убедительно. А потом махнул рукой. – А даже если и выкинул, уж больно жрать хочется!
Пошуршав пакетом, он нашел два нетронутых сэндвича и смятую пачку «Явы Золотой», в которой болталась последняя сигарета. Тщательно и неторопливо прожевав сэндвичи, он похлопал себя по карманам, обнаружил чудом – «Да мне сегодня везет!» – уцелевшую зажигалку и чиркнул колёсиком. После третьей затяжки он вытащил из кармана билетик и, усмехнувшись, разгладил его на ладони: «А что? Может быть, именно так и выглядит билет в светлое будущее!» А потом вдруг отчетливо вспомнил, где и при каких обстоятельствах они встречались со старушкой, которая на прощание показала ему язык.
Ему было шестнадцать, и он опаздывал. Катастрофически опаздывал на встречу, от которой зависела его спортивная карьера: он с пяти лет занимался футболом, скаут известной в России академии не собирался задерживаться в их городке больше, чем на день, а матч начинался через пятнадцать минут. Матч, в котором он должен был показать всё, на что способен. Вот только трудно думать о завтрашнем дне и спортивном будущем, когда встречаешь самую красивую девушку в мире. А ещё труднее оторваться от её губ. В общем, он стоял на остановке, лихорадочно решая в уме непростую задачку: как за десять минут добраться до стадиона, если даже без пробок ехать до него полчаса. Да и то, если таксист попадётся смелый.
Смелый и бескорыстный: денег у влюблённого футболиста даже на трамвайный билет набралось бы с трудом. Но, как назло, у него не было даже шанса разжалобить какого-нибудь бомбилу – на дороге не было ни души. Влюблённый футболист уже смирился с тем, что опоздал на главную игру в своей жизни, когда к остановке неспешно подполз трамвай. Ругаясь про себя на скрипящие двери, которые не торопились закрываться, и пытаясь усилием мысли хоть немного притормозить бег минутной стрелки, он не глядя протянул кондуктору мелочь:
– Сдачи не надо!
– Билет возьми, прожигатель жизни. И желание загадывай!
Это прозвучало так уверенно, что заставило его прервать бессмысленный «стрелочный» гипноз и поднять голову. Старушка-кондуктор – режиссёры всего мира доверяют таким роли добрых волшебниц – спокойно выдержала его скептический взгляд и повторила:
– Билет, говорю, счастливый. Загадывай скорее, время-то идёт.
– Не верю я в эту чепуху со счастливыми билетиками! – отрывисто бросил он, считая в уме цифры, которые действительно складывались в счастливую комбинацию.
– Ну и зря. Тем более терять-то тебе сейчас нечего, правильно? – улыбнулась старушка, которую нисколько не смутила его резкость.
Упрямо сжав губы, футболист посмотрел на часы: стрелки невозмутимо отсчитывали секунды. До начала матча оставалось семь минут.
– Хорошо! Предположим, мне через пять минут нужно быть на другом конце города. Сойдёт за желание?
– Билет! – старушка улыбаясь указала глазами на нервно сжатый кулак. – Говорят, его нужно съесть. Для верности. Это не я придумала!
– А ведь вы сейчас не шутите, да?
Старушка кивнула. На пару секунд в вагоне повисла тишина, которую нарушало только непрерывное тиканье часов, а он глубоко вздохнул, решительно скатал билет в бумажный колобок, бросил его в рот и торопливо прожевал.
– Теперь всё правильно? – спросил он подчёркнуто вежливо. И тут произошло то, чего он меньше всего ожидал: старушка задорно подмигнула и показала ему язык. А в следующую секунду трамвай дёрнулся и замер.
– Стадион. Конечная. Просим пассажиров покинуть вагон! – прохрипел расхристанный динамик. Не веря своим ушам, он посмотрел на часы и бросился к двери: осталась еще пара минут, чтобы добежать до раздевалки.