Вольтижеры
Шрифт:
Из города после некоторых колебаний он позвонил Ленусе. Она сразу же сняла трубку, как будто ждала звонка.
— Самолет взорвался! — без подготовки брякнул Евгений Павлович.
— Знаю, — безучастно откликнулась она. — Он был обречен.
— Как обречен? — рассердился он. — И ты так спокойно об этом говоришь?!
— Не возмущайся! Мы с ним уже три года не живем вместе. Одна видимость, — объяснила Ленуся. — Его нельзя было спасти…
— Что за дурацкая покорность судьбе! — заорал неожиданно Евгений Павлович, чем привлек к себе внимание проходящей мимо публики.
— Приходи
— Я не боюсь! — раздраженно ответил он.
Все было, как и в прошлый раз. На углу регулировщик, большое скопление машин, швейцар… Его встретила Ленуся. Поминки были в разгаре. Народ был заметно оживленней, чем в прошлый раз.
— Он ошибся, поставил не на тот номер! — зашептала она ему на ухо. — Групповые интересы… Его предупреждали! Он же никого не хотел слушать! Сегодня должны выбрать преемника!
— Он что, исполнял обязанности крестного отца? — бестактно поинтересовался Евгений Павлович.
— Зачем ненужные глупые аналогии! У нас свой путь… Я бы хотела, чтобы преемником стал ты, — неожиданно твердо произнесла она.
— Ты нездорова? — холодно поинтересовался он.
— Я знала, что ты не согласишься, — промолвила она с горечью. — Будь острожен с Рябушинским. Он приложил руку к катастрофе! Т-с-с-с… — И, приложив пальчик к губам, отошла к гостям.
Многие подходили к Евгению Павловичу, почтительно представлялись. «Они сошли с ума…» — подумал он и, чтобы обрести чувство реальности, стал налегать на напитки.
К Евгению Павловичу подошел Рябушинский. Обнял его, как старого знакомого.
— Выпьем за Аркадия! Пусть земля ему будет пухом! — произнес он. — Хотя какая там земля, скорей небо! Не чокаться! — неожиданно грозно приказал он.
Выпили.
— Сам виноват! — громко возвестил Рябушинский. Близстоящие повернулись, прислушиваясь. — Хотел распродать Россию по частям! Никому не позволим! Хотя человек был выдающийся, просто гений! — Он прослезился, отошел и плюхнулся, чуть не промахнувшись, в кресло.
К Евгению. Павловичу подскочила востроглазая малышка. Черные страусиные перья были скреплены на ее голове великолепной диадемой.
— Привет, Дон Кихотик! Он мне кто? — она показала на похрапывающего Рябушинского. — Никто! Мы даже не зарегистрированы! Если что, я как церковная мышь! — произнесла она с удовольствием, сверкнув серьгами с крупными изумрудами. — Ленуся — молодец! Вот умная женщина! Не то, что я! Почему бы вам не поухаживать за мной? Ведь когда вы прятались от нас в туалете, вы же не могли решить, не хотелось никого обидеть? Поэтому тогда сбежали? Верно? Я угадала? Мне Ленуся все объяснила, и я вспомнила этот случай. Так что я не пробка, не думайте! Просто иногда до меня не сразу доходит. Это правда! Я самокритична и свои недостатки знаю. Но я обалденно исполняю стриптиз! Без вранья! Ну, так как?
— Вы очаровательны! — улыбнулся Евгений Павлович.
— Вы такой же трус, как и все остальные! Неужели вы боитесь этого неопрятного толстяка?! — она указала на Рябушинского.
— Не боюсь! — раздраженно ответил Евгений Павлович, подумав: «Нет, они положительно решили меня сегодня довести!» — Обсудим все это завтра? Идет?
— Нет, боитесь! Я хочу сегодня! — закапризничала она и уже шепотом добавила: — Я не сержусь, петушок! Вас хотят назначить преемником Аркадия! Только и разговоров об этом. Это большая честь! Но и колоссальная ответственность! Я бы, честно вам говорю, не смогла. Правда, мне и не предлагают… Завтра, так завтра, — и уже громко возвестила: — Все вы, мужики, одинаковы! Трусы и подлецы!
Малышка гордо удалилась, покачивая страусиными перьями. К Евгению Павловичу снова подошла Ленуся.
— Я тебя попрошу задержаться. Поможешь проводить гостей! Ты же не бросишь меня в трудную минуту? — строго спросила она.
Гости, уходя, многозначительно пожимали ему руку. Наконец ушли последние. Наступила непривычная тишина. Евгений Павлович почувствовал себя неуютно. Зашел в ванную комнату, мраморное великолепие и вовсе доконало его. Вдобавок в углу на постаменте там стояла небольшая чугунная пушка. Рядом лежало несколько ядер. «Коллекционер…» — подумал Евгений Павлович, читая надпись на блестящей табличке: ХVII век…
Он вошел в спальню. Ленуся обнаженная стояла у окна. Евгений Павлович совершенно оробел. Она повернулась, подошла к нему. Положила руки на плечи.
— Как-то нехорошо все это… Поминки… и пушка в ванной, — выдавил он.
— Это для продажи… Не думай об этом. Все будет хорошо, — ответила она, привстала на цыпочки. Коснулась губами его щеки.
Он обнял ее, ощутил чуть прохладную, удивительно нежную кожу. «Преемник…» — подумалось ему…
Утром его разбудили женские голоса, доносившиеся сквозь неплотно прикрытую дверь. Евгений Павлович тихо встал, оделся и подошел к двери.
— Ты не могла прийти еще раньше? — язвительно спрашивала Ленуся.
— Я же тебе объясняю! Он мне еще вчера обещал! Можешь у него спросить! — отвечала малышка.
— Ты все обговоришь с ним потом! Я хочу спать!
— Ты меня выгоняешь? Я считала тебя своей лучшей подругой! — обиженно откликнулась малышка.
— Я тебя не выгоняю! Не надо придумывать! — раздраженно произнесла Ленуся. — Он проснется, и ты сможешь сама у него все узнать!
Евгений Павлович, держа в руках кроссовки, неслышно проскочил в туалет и запер дверь. Там никакого, даже музейного оружия не было. В этом крылась какая-то ненормальность.
— … но его же здесь нет! — услышал Евгений Павлович голос малышки.
Потом кто-то подергал дверь туалета.
— Он здесь! — торжествующе произнесла малышка.
— Ну, теперь тебе недолго осталось ждать! — саркастически заметила Ленуся.
Они прошли в комнаты.
Евгений Павлович открыл дверь стенного шкафчика и облегченно вздохнул. Там оказалась глубокая шахта, предназначенная для ракет стратегического базирования. Он заглянул вниз. Ему показалось, что в глубине серебристо, дружелюбно поблескивает боеголовка. Евгений Павлович осторожно прикрыл дверку шкафа. Бесшумно отворил дверь туалета. В гостиной, дружно склонив головы, подруги увлеченно рассматривали и обсуждали последние модели в красочных журналах мод. Он снял с вешалки свой кожанчик, обулся и вышел за дверь.