Волжане: Поветлужье. Ветлужцы. Ветлужская Правда (сборник)
Шрифт:
Между тем рассказ Радислава все длился, и история обрастала новыми подробностями.
Как оказалось, довольно долго князем переяславским был Владимир Мономах, но после того как тот перебрался в Киев, городом и окрестностями стал управлять его сын, Святослав.
Однако это правление было очень коротким, спустя год он умер и на княжество сел его младший брат Ярополк.
И его приход непосредственно затронул настрой верви.
Спустя короткое время у небольшой части старой дружины возник конфликт со ставленниками нового хозяина Переяславля, в результате которого полтора десятка воинов разорвали свой договор с князем. Единственный десятник из разорвавших роту имел родню, давно уже осевшую
Сколько всего человек отправилось в путь на следующий после конфликта год, Радислав точно сказать не мог, потому что к ним прибавились еще попутчики из близлежащих земель. Однако вышли общинники на четырех огромных досчаниках и семи насадах [1] , из которых только три последних были куплены, остальные же суда просто наняты у переяславских купцов.
Не мог Радислав подсчитать и общее количество людей, осевших в веси, однако уверял, что точно больше двух с половиной сотен. И это не считая малых детей до четырех-пяти лет.
1
Досчаник (дощаник) – плоскодонное палубное судно, использовавшееся главным образом для транспортных целей на большинстве рек. Впервые появились в древнем Новгороде в XII–XIV вв. Строились полностью из досок и не имели обычной для того времени выдолбленной из дерева основы. Насад – небольшое речное плоскодонное беспалубное деревянное судно, обшивка корпуса которого образована путем насадки досок продольными кромками на специальные шипы. Подобную обшивку (без напуска досок друг на друга) принято называть обшивкой вгладь. Суда, обшитые внакрой (с некоторым напуском досок), назывались набойными.
Большую часть общины составляли именно бабы и дети, оставшиеся без кормильцев. Тем не менее защитить поселение все-таки было кому, многие из мужей верви до этого числились в пешем ополчении. И именно их наличие перевесило при решении вопроса, где обосноваться и строить жилье.
Еще в пути большинством голосов общинники решили идти не под князя, а отправиться на новую землю, еще не обложенную погостами. Таковую, занявшись расспросами по пути в Суздаль, нашли на реке Ветлуге, где обитали черемисы и остатки вытесненных ими отсюда на реку Вятку отяков.
Рядом, чуть западнее, а также в самих суздальских землях жила меря, а если от устья Ветлуги перебраться на другой, правый берег Волги, то можно было столкнуться с мордвой.
Черемисы тоже обитали по этой стороне реки, и часть их селений доходила почти до ростово-суздальских земель, платя дань этому княжеству. Вниз же по Волге и частично в низовьях Оки черемисы были уже под пятой Волжской Булгарии.
А тут, в Поветлужье, рассудили переяславцы, ни то, ни се. Если обоснуемся без ссор с соседями, то заживем без пригляда, а будет плохо – уйдем в верховья Ветлуги, куда почти дошло своими восточными границами Ростово-Суздальское княжество, и чуть севернее которых была зона влияния Великого Новгорода.
Чесал языком Радислав так хорошо, что Вячеслав на ухо командиру высказал сомнение по поводу излишней доверчивости рассказчика к незнакомым людям, особенно в такие времена и при таком его положении. Это, конечно, если принять за истину, что они попали именно туда и в то время, про которое рассказывал отрок.
В ответ на это Иван также тихо ему ответил, что за болтливый язык тому еще от отца попадет, когда тот очнется. С другой стороны, Радислав не сказал ничего такого, чего не могли бы знать соседи переяславцев. А на особого хитреца, заманивающего незнакомцев в ловушку, паренек явно не был похож.
Вышло немного не так.
Когда больной охотник понемногу стал подниматься, а это случилось на третий день, то первым делом он попросил сына сопроводить его в кусты, а оттуда уже донесся приглушенный гневный шепот и звук затрещины. Вячеслав с Иваном с улыбкой переглянулись, но вышедший из кустов отец Радислава первым делом, пошатываясь, поклонился и представился.
Речь его была еще непонятней, чем у сына, но основное можно было разобрать, тем более что за пару дней к некоторым языковым особенностям местного говора все уже привыкли.
– Здраве будьте, добрые люди. Кличут меня Антипом, охотник я, сын кузнеца нашего, Любима. Благодарствую за то, что спасли жизнь мою и кровиночки моей. Благослови вас Бог! И прощения прошу за отрока сего… Не отблагодарил он вас за спасение… – Антип бросил косой взгляд на Радислава, – и не отдарился за подарок ваш. Не побрезгуйте в свой час отведать гостеприимства нашего…
– Ты садись, садись, Антип, – кинулся Вячеслав к нему. – Нельзя тебе еще головой-то так мотать.
– Спаси тебя Бог, лекарь, не ведаю твоего имени. Что понял я в беспамятстве, за то и повинился, но имен ваших не расслышал.
– Вот наш командир… э-э-э… воевода, скажем, так, – Вячеслав неудачно попытался перевести на старославянский язык статус «лесного капитана». – Иван Михалыч зовут его, а мы коротко называем Михалычем или егерем.
Иван слегка наклонил голову, не пытаясь оспорить ни своего нового положения, ни попытки Вячеслава говорить от имени всех. Далее Вовкин отец представился сам, а также назвал Николая, ковыряющегося в отдалении, и ребят, отиравшихся около него.
– Невместно мне спрашивать у спасителей своих, откель вы, но Радькой сказано было, что братья вы нам по вере. Да и сам я просил вас ужо гостеприимство мое принять… Но вида вы зело странного, и спросов тьма будет у общины нашей.
– Не изволь беспокоиться, Антип, – перебил его Иван, беря разговор в свои руки. – Что можем, то расскажем, а о чем умолчим, о том не обессудь. Откель мы? Хм… Издалека, не поверишь… Вовка, подь сюда. Вот ответь на вопрос, откуда мы все, что нас объединяет? Так, чтобы одним словом объяснить, мне самому интересно. А тебе будет проще понять, Антип, если дите об этом скажет…
– Откуда? Ну… я сам из города, из Нижнего, а остальные из деревни. А одним словом? Ну… река нас объединяет, вдоль по Волге живем, я чуть выше, а остальные чуть ниже… не знаю что сказать, Иван Михалыч.
– По Волге? Поволжские земли, знать? – Антип, озадаченный ответом, покрутил головой. – Тока там в низовьях нехристи одни… Разве что в верховьях Волги реки? Но о городе таком я и не слыхивал…
– Нет, не в верховьях, а живут… жили у нас не только нехристи. А насчет названия… Волжанами нас зови, – даже обрадовался егерь, отойдя от опасной темы. – А то, что ты города нашего не знаешь… Да нет больше его!
– Нешто ворог пожег? Али другая какая беда?
– Считай, что как не было его, – туманно ответил Иван. – А вот про нас разговор особый. У себя я был, скажем, не воеводой, а чуть пониже… ушел на покой в чине сотника, если по-вашему. Но то дело прошлое, да и наука моя воинская сильно отличается от местной. Так что по некоторым вещам меня и за дитя неразумное принять можете, а в некоторых я вам фор… пример покажу. Остальные люди – мастера своего дела, скажем так. Пришлось нам покинуть наши земли, и назад возврата, судя по всему, для нас нет. Ищем мы место, где осесть можно, да осмотреться вокруг. Можешь ли подсказать такое?