Волжанка. Операция «Ельцин»
Шрифт:
– Погоди ты, – попыталась избавиться от объятий молодого человека Марина, и взволнованно заглянула в глаза улыбающегося молодого мужчины. – Вы ранены…
– Нет, все в порядке, – ответил тот, поспешив скрыться от любопытных глаз прочих пассажиров в своей кабинке бизнес-класса.
Усевшись в кресло, Игорь Колычев сам заметил две другие дыры в ткани своей майке на груди и поковырял те пальцем. В дырах не было видно ни капли крови, а спецагент лишь отковырял деформированные, прилипшие к кибер-телу пули, взвесил те на ладони и спрятал в карман. Затем «Кадет» поднял взгляд и встретился им со взглядами Никиты и Марины, замерших там же в проходе около его кабинки.
– Пустяки, – тихо резюмировал киборг. – Хотя майку жаль… удобная была. Hugo Boss!
– Вы… киборг? – наклонившись к Игорю, прошептал стюард. – Но согласно Международному Кодексу законов робототехники…
– Ты совсем дурак? – прошипела Марина сквозь зубы на возлюбленного. – Иди, позвони и отчитайся капитану, что у нас все благополучно и рейс не требует изменений. Все проходит в штатном режиме.
– Ага, – шумно сглотнув, застрявшую в иссохшем горле слюну, согласился Никита.
– Я…
Глядя в глаза стюардессы, сказал Игорь Колычев, но та прервала его, не давая возможности закончить. Она проложила палец к губам, затем улыбнулась и кивнула.
– Спасибо вам, – тихо сказала Марина. – Иначе… боюсь представить, что могло бы быть с нами всеми… Хотите что-нибудь выпить, или… я не знаю, что предложить такому, как вы?
– Все в порядке, – улыбнулся в ответ «Кадет». – Мне ничего не нужно. Успокойте пассажиров и прикройте этих… каким-нибудь пледом.
– Спасибо, – снова повторила девушка.
– Зря авиакомпании запрещают киборгам летать среди пассажиров, – улыбнулся Игорь.
– Возможно, что вы и правы, – заговорщицки подмигнула и улыбнулась стюардесса.
– Марина… Одна маленькая просьба, – добавил «Кадет».
– Для вас, что угодно, – заверила она.
– Вы не могли бы выпустить меня из самолета первым, чтобы никто не видел? У меня совершенно нет времени на объяснение с полицией… Скажите, что это Никита и вы, Марина, уладили ситуацию на борту.
– Конечно, – не задумываясь, ответила стюардесса. – Я сообщу вам, когда можно будет покинуть нас.
– Спасибо.
– Спасибо вам… за то, что воспользовались нашей авиакомпанией, – заученно и не совсем уместно произнесла девушка.
– Аэрофлот, – лукаво подмигнул Игорь Колычев. – Это моя любимая авиакомпания!..
«Волжанка»
Москва, Россия. 2449 год
Километровые высотные здания тянулись к иссиня-черному куполу неба, на котором с трудом различались крошечные мерцающие звезды. Декабрьская ночь радовала крепким морозом и густыми хлопьями свежего снега, безмятежно кружащегося и падающего над столицей. Москва, как обычно, не засыпала ни на минуту, а в канун Нового года еще и дышала приятной, предпраздничной суетой.
На многоуровневых авиамагистралях шумел плотный трафик. Однообразные пассажирские шаттлы аэробусов и такси, управляемые искусственным интеллектом летательные аппараты службы доставки и тяжелые грузоперевозочные контейнеры проносились между домами, зависали около входов в магазины, торговые центры и рестораны. Легковые автомобили разбавляли общий поток, вылетая или, наоборот скрываясь в тоннелях встроенных в здания гаражных частных отсеков и общественных парковок. Кое-где мелькали яркими красно-синими проблесковыми маяками машины спецслужб, бдительно следящие за общественным порядком и движением в воздухе.
А внизу, на земле, привычно и праздно гуляли одни, спешили в уют домашних квартир или на деловые и романтические встречи другие, работали третьи. С началом эры летательных аппаратов машины и пешеходов разделяли десятки и сотни метров по вертикали. Статистика дорожно-транспортных происшествий заметно сократилась.
В высотном здании на перекрестке Большой Садовой и Тверской улицы, на сто восемнадцатом этаже в тесной однокомнатной квартире царила сумрачная атмосфера. Интерьер дышал ностальгией и самозабвенным преклонением перед бытовым стилем далекого двадцатого века. Разве что с белесого потолка не свисала типовая люстра с ярусами лже-хрустальных «сосулек».
Стены покрывали бежевые обои в незамысловатый цветочек, характерные для того далекого времени. Сделать жизнь хозяина московской квартиры XXIII века особой и более автономной помогал ковер с изображением резвящегося ранним утром семейства медведей в сосновом бору. Ковер занимал большую часть стены над удобным диваном, способным раскладываться в спальную тахту. Рядом с диваном в углу примостились высокий торшер под зеленым абажуром и этажерка с фарфоровыми фигурками на полочках. На крытом паркетом-елочкой полу, как будто выцветшем и местами потрескавшемся, расположился другой ковер в преобладающей красновато-коричневой гамме, лишенный живописного рисунка.
У высокого, от пола до потолка, окна стоял массивный письменный стол с удобным стулом. Тем не менее на столе не было ничего, кроме узнаваемой настольной лампы под таким же абажуром, как и вышеупомянутый торшер. А тонированное окно в скрытой под деревянными наличниками пластиковой раме прикрывала полупрозрачная, кружевная тюль. Отдавая дань дизайну прошлого здесь же присутствовал и другой модный текстиль того времени. Кружевные салфетки занимали все свободное место на всех горизонтальных поверхностях.
Типовая квадратная мебель из шпонированного массива в духе арт-деко, характерная для малогабаритных квартир, вмещала в себя секретер и шкаф для белья, посуды и книг. Особый шик придавал зажатый в угол полированный сервант с парадным набором сервиза и хрусталя. Часть стены над широкоэкранным телевизором, кричаще не соответствующим общей обстановке квартиры, занимали длинные полки с томами полных собраний сочинений разной жанровой тематики. Необходимым атрибутом являлось зеркальное трюмо и резные часы с кукушкой.