Вооруженное восстание животных
Шрифт:
А вот в море случилось. Почему, например, до сих пор нет разумных существ в море, несмотря на то, что там мозги у многих тварей — ого-го-го!? А потому что там бандюги-акулы, которые сами не слагают поэм и другим не дадут.
Но вот где природа оплошала, там Самуил Моисеевич дорабатывает.
Он мне показывал на компьютерном экране разные интересные «эволюционные траектории». Вначале, впрочем, не очень это интересно. Всякие биохимические формулы, колонки цифр, последовательности генов. Потом наступает очередь костей. Кости и черепа на экране пляшут сатанинские
Это, доложу я вам, будет похлеще всякого голливудского ужастика. Какая-нибудь клыкастая харя с большого экрана тебе улыбнется, считай, настроение на день испорчено.
Не исключал доктор Файнберг, что кто-то намеренно не дает природе создавать монстров, или же уничтожает их своевременно.
Вот, например, когда-то царил такой серьезный неслучайный зверь, как змей, он же дракон, которому удалось набедокурить даже в райском саду. А куда он исчез, если был такой умный?
И с этой забавной чепуховиной носился Моисеич, не расчесав всклокоченной головы, все свое свободное время. Естественно, этим же он занимался и в рабочие стулочасы.
А начало такой, с позволения сказать, деятельности было положено год назад, когда из-за бугра к нам прибыло зарубежное светило — доктор Шмуэль Файнберг, ведущий специалист «Микрософта». И за смехотворное для птицы такого полета денежное вознаграждение («пернатый» наглядно смеялся, глядя на зарплату) стал консультантом товарищества «Гаврилов и компания». Что товарищи отмечали при помощи интенсивного пьянства как неслыханную удачу.
Потом уж выяснилось, если доктор Шмуэль Файнберг и работал в «Микрософте», то не больше трех дней. Явился одесский дружок Моисеича и проявил кинопленку Файнберговой жизни. С десяток лет тому назад сильно раздувшийся от идей Самуил Моисеевич перебрался с мансарды дома номер три, что на Базарной улице, в академические круги Кембриджа, Гарварда и Иерусалима — на передовые рубежи науки.
Однако там одесский теоретик не прижился, поскольку не имел приличного образования и признанных работ, зато имел большие претензии и громко требовал переключить ведущие лаборатории на изучение ведомых лишь ему эволюционных сюрпризов.
Также не задержался Файнберг ни в одной из транснациональных корпораций — как человек, мало интересующийся мнением начальства.
В конце концов за бугром он приобрел некоторую, увы, целиком отрицательную известность, и, оставив жену у одного знакомого американского ученого, а дочку в израильской армии, повернул назад.
Через неделю он полностью засветился и на свежем месте работы — в Гатчине.
Однако бывший таежный охотник Гаврилов из упрямства — того самого, с которым подстерегал сохатого — оставил не признанного никем ученого у себя.
Правда, Гаврилов попросил Файнберга маячить в рабочее время перед другими сотрудниками как можно меньше. Естественно, что и денежное вознаграждение вызывало уже не смех, а огорчение. Но, судя по плавленным сыркам, которые поглощал вдумчивый Самуил Моисеевич, многого ему не требовалось.
Наверное, девушка Нина была среди тех редких личностей, на кого Файнберг производил впечатление крупного специалиста «оттуда», с которым она рано или поздно отправится «туда». Такая наивность делала ей честь по нынешним временам. А может ее гипнотизировали электронные демоны Самуила Моисеевича.
Впрочем, они и на меня производили впечатление. И по дороге домой, в электричке, в метро, вместо того, чтобы цеплять взорами девичьи попки, я всматривался в морды алкашей — не затесался ли среди них эволюционный монстр?
Но дома вылетали из меня, как из распахнувшегося портфеля «дипломат» все изнурительные мысли, поскольку я сразу бросался к своему домашнему компьютеру в «Доктора Хантера» сражаться.
Раньше у меня аппаратура похуже была, но когда я добился второго в целом Питере результата, то фирма-производитель этой забойной игры прислала мне особый шлем и «цифровые», то есть позиционные перчатки — для погружения в ее трехмерную виртуальную реальность!
Так что пришлось новый комп «Секстиум-600» покупать — который мог бы все это дело потянуть.
Еще фирма наградила меня жилеткой особой. Она тоже к компьютеру подключенная и если ты дал промашку, покалывает тебя электрическими разрядиками — такое вот наказание.
Стрелять в «докторе Хантере» можно не только по готовым зверям, заложенным в программу, но и по тем, кого сам спроектируешь.
Ну, я постарался в стиле дока Файнберга. Приятно напасть не на какого-нибудь волчишку или мишку, а на урода с зубами-серпами и лапами-мясорубками.
Короче, доктор Хантер — это вам не Филипп Михайлович Гиреев…
Приятные воспоминания о «Секстиуме-600» и «докторе Хантере» внезапно обрываются, потому что в мою дежурную будку влетает вдруг вопль. Откуда-то сверху. Так просто этот вопль не издашь, надо очень постараться.
Тут у меня всякие мысли табуном понеслись. Что-то наконец произошло! Я могу теперь отличиться, могу показать свою круть. Но с другой стороны, руки у меня почти связаны…
Наконец табун пронесся, я вскочил, выхватил из кобуры револьвер. И как раз на экране, то есть в коридоре четвертого этажа перед видеокамерой, появилась Нина. Она покачивалась, как молящийся сектант, и странно раскрывала рот, как участник пантомимы. А на груди у нее были… пятнышки, как от брызнувшей крови!
И что это может означать? Неужели в порыве страсти безнадежной доктор Файнберг, спустив штаны, бросился на спелую лаборантку, как заяц на капусту, а она ему случайно, лязгнув челюстями… откусила «морковку».
Я понимаю, ничего смешного тут нет, но с другой стороны есть о чем поведать собутыльникам — народ будет ржать….
Я включил у телефона автоответчик и отправился к лифту, не забыв прихватить пакетик. Говорят, если эту самую «морковь» быстро поднять и зафигачить в холодильник, то потом ее врачи пришпандорят обратно — к телу между ног.