Шрифт:
Глава первая
Кто сказал, что свадьба – это нечто белое, возвышенное и невесомое? Праздник, на котором все улыбаются и поднимают бокалы за счастье молодых?
Нет, свадьба – это та еще каторга!
Ведь бесконечные примерки, выбор дорогих тканей, что пойдут на уникальное в своем роде платье, которого достойна лишь наследная киосса Аминса, могут запросто вогнать приподнятое настроение в район пяток!
Лорлиона в очередной раз застонала, когда модистка, хлопнув в ладоши, подозвала вереницу помощниц, в руках которых были многочисленные отрезы разнообразных
Но нет, казалось, для ее свадебного платья, отец решил чуть ли не ополовинить запасы огромной сокровищницы! А ведь это они не обсуждали сами драгоценности, которые ей предстоит надеть поверх наряда!
Хорошо хоть с убранством головы было все ясно. Золотая тиара, окроплённая рубинами. Яхонтами, носить которые позволено лишь членами королевской семьи.
– Киосса Араи, какую вышивку Вы предпочтете, золотой или серебряной нитью? Или, может, стоит включить и ту, и другую? – мадам Фисаниста продемонстрировала очередную ткань, прикладывая поверх нее названные нитки.
А не все ли равно?
Гисхильдис, как бы ей хотелось сказать, чтобы весь следующий подбор остался откупом на ее вкус!
Но нет, теперь подобные примерки входили в ее обязанности, придуманные отцом.
Девушка как сейчас помнила, как в тот день зеленоглазый шатен тепло улыбнулся, ласково погладив пальчики, лежащие поверх шуршащей юбки.
– Тебе стоит привыкать к новому статусу, Лорлиона. Каждая дама, облеченная властью, считает своей привилегией заказывать наряды у лучших столичных модисток, стремясь сделать платье лучшим, подчеркивая природную красоту владелицы. Я хочу, чтобы ты почувствовала вкус этой прихоти, преследующей каждую девочку, родившуюся в богатой семье. Жаль, что так поздно, но, смею надеяться, у нас впереди еще не одна сотня, а то и тысяча лет, чтобы я мог восполнить свое отсутствие рядом с такой прекрасной дочкой.
И как после медовых слов, льющихся бальзамом на душу, отказать?
Вот и приходилось терпеть пытку примерками и делать бесконечный выбор очередного отреза, ленточки или фасона.
Неужели другим девушкам это действительно по нраву?
Лори с удовольствием провела бы это время, метая кинжалы в цель, сжимая бедрами бока быстро скачущего коня, чтобы после, распахнув руки в стороны, как птица, позволить ветру вырывать из тяжелой косы огненные пряди, которые преследовали бы ее неуловимыми змейками.
Но нет, киоссе не пристало отлынивать от заведенных в высшем свете правил.
– Вероятно, я выберу серебряную нить поверх золотой парчи, – Лорлиона указала на приглянувшиеся отрезы. – Корсаж следует расшить бриллиантами, можно добавить жемчуг, но не более.
– Как скажите, киосса, – Фисаниста присела в реверансе, начав давать распоряжения девушкам.
Лори вновь окружили, помогая на ее фигуре закалывать тяжелые складки ткани, формируя будущий наряд.
Когда с примеркой было закончено, Лори смогла облачиться обратно в домашний туалет бирюзового цвета, поспешив подальше от пыточной комнаты, которой воспринимала эти покои.
Интересно, Ноалу также приходится терпеть подобное? Или его наряд привезли из Ионтона?
***
Ноал сглотнул, прежде чем ступить на ковер, ведущий к кабинету будущего тестя.
Этот демон вселял в него необъяснимый трепет. Мелкая дрожь, проходившаяся по всему телу и не отпускающая пока Римонд не оставался позади, не могла не действовать на нервы.
Какого черта?
Он такой же мужчина, как и он!
Пускай Римонд и старше Альморона, а, значит, могущественней, ведь пик его Силы пришелся на полторы тысячи лет раньше, чем у отца Ноала, но разве понимание, что перед ним стоит один из самых опасных нелюдей в Ингиаке, делает киоса Римонда таким устрашающим? Все же между их странами был заключен мир, и положение короля Аминса уравновешивало положение Альморона… и, являясь наследным принцем Ионтона, Ноал мог рассчитывать на достойный прием во дворце.
И все же он боялся высокого шатена с двумя бордовыми прядями в волосах.
Он чувствовал себя рядом с ним зеленым юнцом, не знавшим жизни, которому Римонд не доверит единственное дитя.
Мужчина робко постучал, прежде чем открыть дверь на территорию бывшего врага страны.
Римонд сидел за столом, просматривая какие-то бумаги. Оторвав взгляд от записей, он дернул уголком губ.
– А, это ты, Ноал, проходи.
Брюнет молчаливо прошел вперед, останавливаясь возле посетительского кресла и не осмеливаясь без приглашения опуститься в него.
– Киос Римонд, Вы хотели со мной переговорить?
Демон отложил бумаги, сложив поверх них пальцы в замок.
Предложения присесть не последовало.
– Что ты знаешь о традициях свадебных церемоний среди высшей знати, Ноал?
– Хм. Священный обряд в храмах Нового Бога, пришедшего на смену Истелитару, брачный браслет на запястье и незримая золотая нить, что объединяет души супругов…
– Нет, я говорю не о финальном действии. А об испытаниях, что предшествуют торжеству клятв перед Гисхильдисом.
У Ноала дернулся глаз.
– Испытаниях?..
Римонд вздохнул, словно ему приходилось объяснять несмышленому котенку прописные истины. Впрочем, в его глазах жених таковым и являлся.
– Тебе что-то говорит словосочетание «бег за Артемидой»?
Черноволосый нахмурился. Это что-то знакомое… вот только что именно?
– Боюсь, моя память подводит…
Мужчина прищурил такие знакомые зеленые глаза, неодобрительно качнув головой. И Ноалу тут же захотелось провалиться сквозь землю.
– Во времена Семерки одна из жриц Истелитара проповедовала ценность любви через пожертвования. С ее легкого толчка образовалась игра, подразумевающая прохождение женихом некой полосы препятствий, в конце которой счастливчика ждала суженая. По словам Артемиды, той самой жрицы, во время тяжелых перипетий мужчина выбирал для себя два пути: слабости, как обхождение ловушки стороной в попытке искоренить из жизни сложные проблемы, так и сильной стороны, в которой будущий муж сражался за счастье своим потом и кровью. По результатам этого конкурса родители невесты определяли, является ли избранник достойным руки их дочери.