Шрифт:
***
Это была зима. Суровая, холодная, с ледяными морозами. С редкими снегопадами и звонящими, пронзительными вьюгами. Деревья пели, издавая специфический стонущий звук, как будто лопались пружины внутри ствола. Вика стояла и думала, что понимает значение фразы: «деревья трещат от мороза».
Совсем недавно отгремели новогодние праздники. Еще не прошла эйфория от ожидания новогоднего чуда, как случилось непонятное. Умерла сестра. Повесилась. С фотографии на надгробной плите улыбалась красивая девушка. Ей было двадцать два. Настя давно ушла из дому, редко появляясь у них в гостях в выходные. Такая как цветок цветущая, веселая, она забиралась на кресло в зале и болтала.
Вика всхлипнула. Вытирая слезы замершими окоченевшими пальчиками. Это была нескладная тринадцатилетняя девчушка. В ней еще с трудом угадывалась будущая красавица. Вытянутое, в мелких прыщах лицо, в нелепой шапке и пуховике, который едва прикрывал пятую точку. Она стояла отстраненно от других людей. Народу собралось немного. В основном это были подруги и знакомые мамы. Их соседи, на глазах которых выросла Настя. Подруг Насти на кладбище было немного. Две или три. Они редко плакали, больше молчали, глядя с недоумением в простенький деревянный гроб. Девушки из начала девяностых, в их глазах была смута, они не до конца разобрались в этой сложной, нестабильной обстановке. Немного вульгарные, с нескладными вьющимися прическами, в кротких юбках и таких же коротких шубках. Одна из них нашла Настю. Они жили вместе. Наверное, со временем ребенок должен уходить из дому, но не к подруге. Вика поняла это в тот день, когда сообщили о смерти Насти. К ним домой рано утром пришла эта девушка. Ее звали Олей. Уже с порога они поняли, что случилось что-то ужасное. Оля положила перед ними записку, где простым Настиным почерком было написано: «Пусть ему будет больно. Больше так жить не могу. Жизнь не имеет смысла без него. Я люблю его больше жизни! Настя».
Ни слова о них, родных людях, о ней и маме. Вика чувствовала предательство по отношению к себе и маме. Если бы Настя умерла от болезни или погибла, ее смерть была хоть немного понятной. А так казалась такой глупой, такой идиотской! Предательством, которое трудно простить!
На кладбище громко ревела только их мама. Красивая женщина. Она была учительницей, ее любили в школе. Вике было ее жалко. Полина Михайловна была старой закалки, справедливая, мягкая, сдержанно любившая своих дочерей. Под натиском нового времени, Полина Михайловна подумала, что будет лучше, если Настя будет жить самостоятельно. Работать, учиться, поживет для себя. Она не лезла в жизнь дочери, предоставляя ей решать все самой, думая, что ее девочка выросла. Конечно, ведь в ее возрасте, у Полины Михайловны была Настя. И такая жестокая расплата за ошибку!
В толпе негромко переговаривались.
– Настя сидела на игле,– говорила одна их девушек, которую Вика не знала. Она слушала и не верила этому, потому что это не могло быть правдой.
Их соседка охала, жадно впитывая услышанное, чтобы завтра болтая с очередной знакомой пересказать эту новость. Немного скрасить свою жизнь, зная, что у других жизнь бывает намного тяжелее…
Вика втянула голову в плечи, ноги почти не слушались, губы не могли говорить. Она замерзла и все равно стояла, рассматривая как разливают водку, чтобы помянуть ее сестру, которой больше никогда не будет.
Буксуя и проваливаясь в снег, подъехала красивая девятка. Из нее вышел симпатичный парень. Каким-то внутренним чутьем Вика поняла, что это тот, из-за кого ушла Настя. Она посмотрела на него. Молодой человек был симпатичным. Очень. Одет с иголочки. Она смотрела на него и все равно не понимала Настю. Его красивый взгляд не произвел на Вику никакого впечатления. Ей, тринадцатилетней было не понять, как
Вика вновь вытерла набежавшие слезы. Рука совсем окоченела. Она кинулась искать по карманам рукавички. Рукавиц не было. Наверное, обронила. Вика втянула руки в рукава. Ее начал пробивать озноб. Ее трясло. Она тихо плакала, не веря, что нет больше сестры. Красивой и цветущей. Настя была как праздник. Любила красиво одеваться и вертеть парнями. Парни так и вились вокруг нее, дарили такие подарки. Настя торжествовала.
Когда стали опускать гроб, Вика зарыдала. Она рванулась вперед, к Насте, не веря, что это все, больше она никогда не увидит свою Настенку. Вику держали, а она рвалась. Ей хотелось что-то исправить, изменить. Этого не могло быть. Подумаешь, любовь.
Полина Михайловна упала на землю и зарыдала. За ней упала Вика. Они обе лежали на промерзлой земле и скулили. Их подняли и отвезли домой. Уезжая, Вика навсегда запомнила холодную зиму, суровый мороз и синее, вперемежку с восковым цветом лицо Насти. Эта картинка навсегда осталась в памяти.
Уже вечером, когда разошлись люди, осталась одна подруга Полины Михайловны, прислушиваясь к тихому разговору немолодой женщины, до Вики донеслось: «Рок, что ли на вас какой? Все у вас из-за любви. Вроде красивые вы, умные, а не везет. Хоть тебя возьми, хоть мать твою, вот и Настя в вас. Такая девчонка была! – вздохнула женщина – Не дай Бог, Вике такой любви!»
Полина Михайловна громко всхлипывала. Вика лежала под теплым одеялом в соседней комнате. У нее поднялась высокая температура. Никому, не сказав об этом, она выпила таблетку от температуры и лежала, тихо плача. В тот самый день она решила, что никогда не будет страдать от любви! НИКОГДА!
Часть
***
С тех пор прошло пятнадцать лет. Из нескладного подростка Вика превратилась в красивую самоуверенную женщину.
Говорят, что детские впечатления самые сильные. Глядя на эту женщину, с трудом можно себе представить, что когда-то в детстве она пережила сильное потрясение.
Вика не любила рассказывать про Настю. Даже сейчас она считала ее смерть идиотской. Хотя боль осталась. Полина Михайловна по-прежнему преподавала в школе.
Вика шла по жизни играючи, легко, нигде не задерживаясь, не останавливаясь. За ее спиной осталось множество разбитых мужских сердец.
***
Вика как ураган влетела в ресторан. На секунду замерла, рассматривая посетителей. Свою подругу она заметила сразу. Марина сидела за их любимым столиком и неторопливо пила кофе. Вика двинулась к подруге. Вслед ей оборачивались мужчины и искали ее взгляда. Марина улыбнулась. Что поделаешь, был в Вике какой-то огонек. Вика была блондинкой. Крашеной. С зелеными глазами. Очень красивой. С длинными тонкими пальцами и стройной фигурой.
Марина, наоборот, была брюнеткой с карими глазами. Тоже красивой. С хорошей фигурой.
–Прости, опоздала. Ходила по магазинам,– Вика говорила, но было видно, что она не чувствовалась себя виноватой.
Подруги чмокнулись в щечку. Из всех подруг Вика любила Марину. Хотя Марина была полной противоположностью Вике. Серьезная. Она занималась вполне преуспевающим бизнесом. Марина давно была замужем, и у нее был сын, которому недавно исполнилось десять лет. Вика это хорошо помнила, потому что его день рождения отмечали очень шумно. И именно с этого дня начался ее роман с двоюродным братом Марины.