Вопреки судьбе
Шрифт:
Марали заметила Нэша, стоящего на коленях над Волком, которого она убила. Длинные пальцы
поглаживали мех мёртвого животного, после чего осторожно закрыли пустые глаза Волка.
Мужчина поднял зверя на руки и встал, удерживая крупное тело Волка около своей широкой
груди. Голова зверя покоилась на плече Нэша.
Он направился в лес. У самой кромки мужчина обернулся к Марали, после чего исчез среди
деревьев. В лунном свете девушка успела заметить на его щеках следы
При свете проклятой полной луны Нэш похоронил своего старшего брата, Корта, под огромным
деревом, которое уже служило надгробием для его отца и деда. Их мать, бледно-серая волчица,
и вдова его брата, волчица рыжевато-коричневого окраса, прислонились друг к другу, ища
успокоения и поддержки. Два маленьких сына Корта, волчата белого цвета, и его единственная
дочь, такого же серого оттенка, как и отец, скорбно выли, наблюдая, как их дядя завершил свою
неприятную миссию.
Та девушка! Почему она просто не послушала его? Корт остался бы жив, если бы она просто
сделала то, о чём Нэш её просил. И откуда у неё этот чёртов меч, которым можно было разить с
такой силой, хотя металл явно был лёгким? Это не мог быть тот самый меч, от которого пали
его отец и дед. Последний Охотник на Волков умер пятнадцать лет назад. Кто ещё вдруг решил
охотиться на его стаю?
Как только Нэш разровнял почву на могиле брата, к нему подошла мать и посмотрела на него
большими янтарными глазами, полными боли. В них читалось множество вопросов. Она
скулила, и Нэш присел на колени, чтобы обнять её за широкую шею.
– Мне жаль, мама, – прошептал он. Он зарылся пальцами в толстый мех на её затылке, в
попытке успокоить. – Я мог управлять стаей, даже несмотря на безумное состояние, в которое
вас ввергло проклятие полнолуния, но эта девушка… – Нэш вспомнил большие и невинные
серебристые глаза, так противоречащие её истинной чудовищной сути. – Она вообще не
поддавалась контролю.
Когда луна зашла за горизонт, мех его матери стал гладкой, тёплой кожей, и она смогла крепко
обнять младшего сына за талию.
– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила она.
– Я не знаю её имени, но я говорил с ней. И никак не мог её переубедить.
– Но как она сделала это? Только серебро может убить нас.
– Лезвие меча вполне могло быть серебряным. Она назвала себя Охотницей на Волков, но это
ведь невозможно, – сказал Нэш, – Все Охотники умерли. И наша тайна умерла с ними.
Всё это казалось какой-то бессмыслицей. Пятнадцать лет стая жила мирно, и теперь некая
Охотница с серебряным мечом вторгается
единственной слабости? Случайно?
Вдова Корта, Рэлла, накинула толстый халат на плечи его матери.
– Стэйша, вы простудитесь.
Стэйша прикрыла наготу и встала с колен. Она долго смотрела на могилу старшего сына.
– Нэш, ты обязан разобраться с этим, – сказала она деревянным тоном. – Я оставляю выбор
способа за тобой. У тебя двадцать семь дней до следующего полнолуния.
Нэш кивнул. Как Хранитель Волков он обязан был гарантировать безопасность своей стаи. Он
был первым за последние пятьсот лет, кто не был подвластен проклятию полнолуния. В
остальном Нэш ничем не отличался от других представителей своего вида. Он мог легко
обернуться из Волка в человека. По сути, он был бессмертным. Сильным. Выносливым. И при
этом проклятие рода не коснулось его. Нэш был единственным Волком, который не сходил с ума
при свете полной луны. Поэтому на его плечи легла огромная ответственность.
– Я позабочусь об этом, – пообещал он. – Охотница на Волков она или нет, но я больше не
позволю ей убить кого-то из нашей стаи.
Его мать повернулась к нему спиной и медленно побрела в деревню, скрытую за густым лесом.
Нэш знал, что она умирала внутри, но как лидер стаи, Стэйша была вынуждена оставаться
сильной. Он предпочел бы, чтобы она накричала на него, ударила его, причинила ему боль. Что
угодно было бы лучше, чем её тихое смирение и бессильное требование.
– Дядя Нэш, – его племянница, Кэрша, ухватилась за рукав его кожаного пальто. Сейчас она
была в своем человеческом обличии, ведь луна зашла, и девочка могла управлять своим
обращением. Нэш сел на корточки перед ней, убирая тёмно-серые волосы с щеки. – Почему ты
положил папу в землю? – спросила Кэрша с широко распахнутыми янтарными глазами. – Он
будет в грязи, когда проснется.
Смерть была крайне редкой в их стае. Старшие Волки, которые доживали до трёхсот лет,
уходили, когда чувствовали себя слишком хилыми, чтобы представлять ценность для стаи. Они
никогда не возвращались, потому что травили себя серебром. Его вид был бессмертным, но на
самом деле Волки старели, хоть и медленно. Триста лет было достаточно долгим сроком, чтобы
устать от жизни, и ритуальное самоубийство считалось благородной смертью в его стае. У Нэша
не было слов, чтобы успокоить девочку или объяснить ей бессмысленность смерти. Он мог
только вспомнить душераздирающую боль, которую испытал, когда Охотники убили его отца и