Вопреки вердикту Мойры

– Свет, Светка!

Спящая резко оторвала голову от стола.

– А?

Плотная, миловидная, черноволосая женщина присела на край стула напротив:

– Я думала одна в отделе осталась, ты чего ещё на работе? Время к 12 ночи доходит.

– Да… Надо пару доков закончить. Было. Завтра ведь всё, на новое место. Дежуришь?

Светлана протёрла глаза и потянулась. Коллега легонько, пару раз, ударилась затылком о гипсокартонную стену.

– Сутки. Как же я зае… задолбалась. Завтра у Шмелёва выходной попрошу, сил нет. Доделала?

–

После неловкой паузы Света поинтересовалась:

– Ань, у тебя всё хорошо?

Собираясь, Света перекинула на почту важные письма и пошла на первый этаж к выходу.

– Да, слава Богу. Проверка прошла. Так почему тебя переводят? Раскрываемость хорошая, сильно не буянишь, начинала у меня с помощника.

Светлана вздохнула.

– Честно, не знаю. Один плюс – в том районе спокойнее, в отпуске не была три года. В общем, начальству лучше знать. Шмелёв дал согласие, сказал как раз после отдыха выхожу в новый отдел. Не переживай, я тот же старший следак по особо важным делам, тот же капитан юстиции. Почему он меня отпустил, понятия не имею.

– Ну, ладно. И всё равно, чувствую, не договариваешь. Дело твоё. Не теряйся главное. Ты одна из редких адекватных следователей у нас. Обе засмеялись.

– Спасибо. Ну, спокойного дежурства, пока.

– Тьфу, тьфу, тьфу, спокойной ночи.

Адекватная… Ох, Анна Сергеевна, вы ошибаетесь. Машина мчалась по МКАДу, а света «загрузилась». Три года без отпуска. Четыре года посещения психиатра за спиной, без надежды на улучшение, с их слов, хотя она бы поспорила, кого ещё надо лечить. 16 мая стукнет 15 лет тяжёлого осадка одиночества и кошмаров по ночам. От них спасали кофе в безмерных количествах, транквилизаторы, работа сутками, иногда напиться до беспамятства, и тренировки 3 раза в неделю. Захлопнув ногой входную дверь в квартиру, она бросила ключи на полку, сумку на пол, кроссы в сторону. Надо посуду помыть, приготовить нормальной еды в конце концов. Ай. Завтра. Всё равно с завтрашнего дня отпуск начинается. В отдел надо новый, место обустроить. Света забросила вещи в стирку, приняла душ и рухнула на диван. Не смотря на работу, в студии царил порядок и уют. Вещи на своих местах, только стол завален бумагами, папками, а стена над ним закрыта приколотыми схемами, фотками, копиями. На подоконнике устроились рамки с фотографиями. Семейными. Отец, мать, она с сёстрами Мариной и Алиной.

– Спокойной ночи, родные мои…

Шепнула Светлана, целуя фото, и положила её на подушку рядом. Это для неё ритуал на ночь. Она закрывает глаза и представляет мать. Они обнимаются, разговаривают. В подобных грёзах девушка провалилась в сон. В 8 утра следующего майского дня, Светлана уже стояла возле двери следственного отдела. Нового места службы.

– К кому? – раздалось недовольно из динамика.

– Капитан юстиции Воронова. Переводом в отдел ваш.

Секундная пауза и дверь открылась. На первом этаже прохладно, очень тихо. Часть дверей открыта, часть нет. После центрального отдела Москвы такое ощущение, будто никто не работает. Так, руководство нужно. Воронова открыла ближайшую дверь в кабинет.

– Стучаться не учили? – Возмутился сидящий за столом раб закона.

Света равнодушно произнесла полтора слова.

– Нач где?

Мужчина раздражённо бросил ручку на бумаги:

– А ты кто вообще?

– Понятно, – девушка вышла, громко хлопнув дверью. Тяжёлый случай.

– Воронова!

Навстречу ей быстро спускался представительного вида мужчина с живыми карими глазами. Их она знает лучше всех.

– Не может быть… Товарищ полковник.

Света едва челюсть на пол не уронила. Сам Воронцов широко улыбнулся оглядел нового бойца.

– Я тоже рад тебя видеть, Светлана Александровна. Как ты?

– Жить буду. Скажите, Евгений Анатольевич, это совпадение? Вы же в другом отделе правили. А то у меня мысли могут пойти не туда.

– Будем считать, переводили тебя в отдел, где место есть. У нас вовремя оно образовалось. Думал, ты знала.

– Не просто так образовалось, – пожала плечами Света.

Дверь открылась и из кабинета выскочил тот самый.

– Евгений Анатольевич, я как раз… – начал он и опять уставился на девушку.

– Светлана Александровна, знакомьтесь, ваш новый коллега, Демидов Антон Владимирович.

– Уже, – разом ответили оба и осеклись.

– Замечательно, Антон, – указательный палец устремился на следователя, – постановление переделал? Иначе прокурору потом сам шею подставишь.

– Так точно, доделал, хотел к вам идти.

– Давай посмотрю, пока на месте.

Забрав документ, полковник знаком велел Вороновой следовать за ним. В кабинете он расстегнул рубашку на одну пуговицу.

– Духотища.

– Честно, не верю в твоё неучастие.

– Как хочешь, – Воронцов притворился равнодушным, чай, кофе?

– Воды. Ты ведь кофе пить запрещаешь.

Её губы еле подрагивали от сдерживаемой улыбки.

– Тогда зелёный. А ты прям слушаешь. Твоё личное дело со вчерашнего дня у меня на столе лежит, надо бы его в кадры вернуть. Ты сейчас в отпуске?

– Да, первый день.

Мужчина внимательно посмотрел на сидящую перед ним.

– Теперь мне спокойнее станет, чаще видеться сможем. Не передумала? Фамилию матери на другую поменять?

– Ты же знаешь, работа отнимает большую часть времени. Можешь сам позвонить. Фамилия отца мылила глаза в заголовках несколько лет. Мне не нужно внимание.

Евгений Анатольевич хмыкнул, глядя на браслеты.

– Оригинальный подход. Почему не тоналкой, например? Или вообще свести их?

Света машинально потёрла левое запястье. Кольнуло неприятно.

– Напоминание.

– То есть, ты пошла в следствие по личным мотивам? – он закрыл папку с данными.

– Скорее по твоему мнению. Забыл, как пригласил?

Воронцов громко постучал пальцами по столу. Обстоятельства приглашения оказались не из приятных, мягко говоря.

– Помню. Главное голову на плечах держи. Дома была, когда последний раз?

Тут Воронова эмоций скрыть не смогла. На левом виске проступила венка, зрачки расширились.

– Давно.

– А продать не думала? Там не сможешь жить и что за причёска? Нет, косы – колоски мне нравятся, но что за белые пряди?

– Думаю. Чтоб седых не видели.

– В любом случае, обращайся. Мой номер есть, договорились? Дабы не вляпалась куда-нибудь. Я тебя знаю.