Вопреки всем запретам
Шрифт:
– Моя, - хриплый шепот и его губы повсюду. Юбка, топ – все летит в стороны. Его брюки и рубашка с содранными мной пуговицами туда же. Стыд? Контроль? Приличия? По-моему, мы с ним никогда не знали таких слов. Его пальцы сжимает меня, словно я самое дорогое в его жизни, целует словно никак не может напиться мной, как будто хочет заклеймить каждый сантиметр моего тела. А когда он наполняет меня собой, от взрывного удовольствия я разлетаюсь на ошметки. Даже холодный металл капота машины, соприкасающийся с моим обнаженным телом не в силах остудить охватившую меня агонию.
И в этом нет ничего пошлого, вульгарного. Нет ни грязных словечек, ни наиграно громких вздохов. Есть только мы настоящие, оголенные друг перед другом, искрящиеся как электрические провода. Есть только мои всхлипы, его звериное рычание, мои пальцы, оставляющие глубокие борозды царапин на его спине и ребрах, его жадные губы, оставляющие багровые засосы на моей белой коже. Мне абсолютно все равно, что мы делаем это на темной, пыльной парковке, что нас могут увидеть. Мне плевать на то что он тот еще козел и впереди у нас куча схваток за жизнь. Сейчас я была ЕГО. Мы как два путника, измождённые жаждой и наконец-таки набредшие на оазис, не могли оторваться друг от друга. Оргазм, который накрыл меня с головой, был не похож ни на что. Он буквально разорвал меня и собрал воедино. В этот момент я чувствую себя цельной как никогда раньше.
«Я люблю его» - эта мысль вспарывает мои вены, когда я слышу его утробное рычание , чувствую его руки, до боли сжимающие мои ягодицы. Чувствую неконтролируемую дрожь его тела, вижу его уязвимость, ранимость. Улыбка растягивает мои искусанные губы от осознания того, что я смогла довезти его до предела. Этого вечно уверенного в себе, надменного, авторитетного мужчину.
Рома прижимает меня к себе, пытаясь отдышаться и повержено кладет голову мне на плечо. Я обвиваю его торс ногами и оттолкнувшись от капота, он усаживается вместе со мной в салон машины. Мы не разговариваем, мы больше не выясняем отношений. Мы не тратим время на эту бесполезную в нашем случае чушь. Включая обогрев, он просто поднимает меня и усадив к себе на колени еще раз овладевает мной. Наверное у нас окончательно срывают тормоза. Как же я люблю его, - думаю я, а он в это время берет меня снова и снова. После того, как немного насытившиеся и уталившие внутреннего зверя, мы начинаем ощущать себя в пространстве, Рома пересаживает меня на пассажирское сидение и выходит из машины. Подобрав нашу одежду, накидывает на меня истерзанную рубашку, а сам в одних брюках усаживается за руль и крепко удерживая меня одной рукой увозит нас к себе. А дома в его темной спальне, на белых прохладных простынях начинается все по новой. Всю ночь напролет мы как неистовые не можем насытиться друг другом. Он берет меня опять и опять, не давая времени на передышку. И останавливается только когда за окнами брезжит рассвет, а я уже в полном изнеможении от тысячи оргазмов и сумасшедших ласк, падаю замертво на его сильную грудь. Он нежно водит кончиками пальцев вдоль моего позвоночника, а я под громкий стук его сердца начинаю уплывать в забвение. Дрейфуя в практически бессознательном состоянии, сквозь пелену сна, слышу едва различимый шепот:
– Спи, любимая…
Глава 8
Мне сниться море и пляж. Я лежу и греюсь на жарком солнышке, спину холодят прохладные капли долетающих до меня брызг волн, смываемые легкими прикосновениями чьих-то нежных губ. Кого то волнующего и до чертиков необходимого мне. Перевернувшись на спину, приоткрываю глаза и понимаю, что морем тут и не пахнет, а вот одним головокружительным красавчиком очень даже.
Я вижу морщинки в уголках его смеющихся глаз и довольную улыбку на губах. Он сидит, наклонившись надо мной на краю кровати и нежными пальцами проводит по очертаниям моего лица. Такой домашний, такой родной, - с мокрыми от душа волосами, одетый в одни плавки. Не прерывая зрительного контакта, все также с легкой улыбкой на губах он наклоняется и целует мою грудь, а потом приподымается на локтях, и накрывает мои губы. Я вдыхаю полной грудью его запах, который сейчас особенно силен и уже хочу пожелать доброго утра, но он не дает мне заговорить.
– Тшшш, - в ответ на мой вопросительный взгляд, его выражение лица из игривого становится серьезным.
– Чертенок, прости дурака, - и таким открытым и молящим взглядом смотрит в глаза.
– Хм, - вырывается смешок, а затем я смотрю по сторонам.
– Стоп…Чуешь?
– замираю и приподымаюсь на локтях, выставив указательный палец вверх.
– Что? – он тоже выпрямляется и мотает головой, пытаясь понять, что же я там узрела.
– Что-то в лесу сдохло… - шепчу я, сделав большие глаза, - огромное такое…
– Не смешно, я тут серьезные вещи говорю между прочим, - пытается сделать обиженный вид, но потерпев в этом деле фиаско, не выдерживает и разражается смехом.
– Переживаешь?- умиляясь его непосредственности, спрашиваю я.
– Еще как…опять пропадешь, ищи тебя… - он приближает свое лицо близко-близко к моему. И такой у него взгляд открытый, как говорится душа нараспашку.
– Ты поэтому всю ночь меня загонял, чтобы убежать не могла? – в ответ на мой вопрос его лицо озаряет довольная улыбка.
– Так что, заслужил я смягчения приговора? – через некоторое время он вновь возвращается к этой теме.
– Может прекратишь болтать и делом займешься уже, умник? – смеюсь я, на что он буквально запрыгивает на меня и со свойственной ему пылкостью, доказывает свою невиновность. Доказывает аргументированно, доказательно, методично, как истинный профессионал своего дела. После чего, Рома крепко прижимает меня к себе, а я лежу на его груди и любуюсь красотой его тела.
– Чертенок, надо собираться, мы опять опаздываем, -шепотом, с присущей его голосу легкой хрипотцой, говорит он мне на ушко, а у меня табун мурашек по спине.
– Можно я не пойду сегодня в школу, мама? – смеюсь я и зарываюсь лицом в основание его шеи.
– Можно, на работе ты заслужила выходной, начальник доволен, - смеется он и ойкает, получив увесистый шлепок по голой груди. После чего встает и направляется к шкафу. А я как завороженная смотрю на это произведение искусства. У него идеальная фигура: массивные грудные мышцы, могучий торс, узкие бедра, широкие плечи, высокие ноги с литыми мышцами, а брюшной пресс похож на плитку шоколада. Словно скульптура, словно результат работы гениального мастера своего дела.
– У меня к тебе серьезный вопрос, - говорю я, дождавшись, когда он повернется в мою сторону.
– И?
– Как называется твой парфюм?
– Пайот, - немного подумав отвечает он, - это не парфюм, просто гель для душа. Улыбаясь, я подымаюсь с кровати и обхватывая его шею руками, прижимаюсь к нему.
– Чертенок, мы опаздываем, и нас там завтрак ждет, - смеется он, а сам, хитрюга, опускает руки на мою пятую точку, продолжая крепко удерживать.