Вопреки
Шрифт:
Она схватила во вторую руку нож с тумбы, которым разрезала скотч, баррикадируя вход.
– Твоя дочь жива, – Арвил шагнул к ней. – Я спас тебя вчера и сегодня. И не причиню зла.
– Тебе что-то нужно.
– Я пришел помочь. Ты же хочешь вернуть ее?
–Как узнал про нападение?
– Мое задание перехватить убийцу и защитить тебя. Я не знал, что у тебя есть дочь, – голос звучал обманчиво спокойно и мягко.
Неторопливо он наступал и в габаритах квартиры казался огромным великаном.
– Зачем?!
– В моем мире, ты важная, очень важная персона.
–Нет, не это. Зачем она им?
–Я не знаю. Мое дело сопроводить, обеспечить проход, доставить по месту назначения.
– Куда? – ей в копчик уперся кухонный подоконник.
– Овинга. Город Аравилат, – мужчина остановился, перестав двигаться, как только сабля уперлась в кожаный камзол, отмечая сменяющиеся выражения на недоверчивом личике девчонки. – Я единственная твоя связь.
– Отойди, – потребовала она, не зная чему верить. – Почему нельзя звонить?
– Из-за иллюзии.
Он послушно сделал несколько шагов назад и оперся о дверной косяк, протянул сотовый.
– Если ты позвонишь в полицию, тебя запрут в психушку, и ты больше не увидишь дочь. Никто не поверит и не вспомнит, что она была у тебя, – Арвил отпустил телефон. –Позвони людям, кому доверяешь, и которые не лгут тебе. Только аккуратно.
– Может быть это снова какая-то магия! – Она прищурила глаза, пытаясь понять, врет он или нет, почуять подвох. Набрала номер матери, продолжая недоверчиво держать саблю наготове. Послышались гудки.
– Алло?
– Тетя Варь, это я.
– Здравствуй, солнышко, как у тебя дела? – оживилась та в обычной для себя радостной манере.
– Скажи, – от волнения запершило в горле. – У меня Юлька, Юля есть?
– Какая?
Пара секунд показались вечностью.
– Подружка, что ли? Не знаю никакой Юльки. А что?
Марина нажала кнопку отключения, пораженно уставившись в пустоту. Опустила оружие и уселась на табуретку. Затем посмотрела на Арвила, ожидавшего ее решения, расстроенно потерла лоб.
– Допустим, я верю тебе.
***
–Как твое имя? – спросил Арвил, пока она ставила на плиту чайник и доставала из холодильника снедь.
– Все зовут Мар, – ответила, стукнув тарелкой с нарезкой из колбасы и сыра о стол.
– Есть братья, сестры?
Постаралась не смотреть на фотографию висящую на стене, где Руслана держала на руках в роддоме новорожденную Юльку. Теперь без Юльки.
– Я единственный ребенок в семье.
– Замужем?
Марина насупилась, подозрительно глядя на Арвила, на фоне, которого на кухне казалось, не развернутся.
– Может паспорт показать? Двадцать лет, не замужем. К чему этот допрос?
– Обычная беседа.
Она с отчаяньем вздохнула, пытаясь взять себя в руки, которые к тому же нервно подрагивали.
Арвил хмурился, наблюдая, как она режет хлеб.
– Откуда ребенок?
Остановилась, сжав кухонный нож в руке, и негодующе посмотрела на него:
– Какая разница? Зачем кому-то понадобился это все? А? Что это за место такое, остров?
– Нет.
В кухне повисла напряженная тишина, чайник пыхтел на плите, и со двора доносились пронзительные детские крики.
– Послушай, все произошедшее похоже на бессмыслицу, потому будь добр, не грузи, – проговорила она, стараясь успокоится. – Я даже не знаю, жива она или нет.
– С ней обращаются, как и положено с членами королевской семьи.
– Королевской! Семьи? – повторила Марина, чувствуя, еще немного и сорвется.
Он кивнул и встал.
– Скажи, я могу умыться, обработать это.
Раздраженно показала пальцем в сторону ванной, с сочувствием разглядывая рану на его лице. Закипел чайник, и она сняла его с плиты.
–Найдутся ножницы?
– Что ты хочешь делать?
– Побриться и подстричься, здесь жарко.
Она кивнула. Нынешним летом стояла невыносимая жара в тридцать и выше градусов тепла. Одежда у него далеко не легкая. Из плотной ткани бриджи, кожаный камзол, да еще и плащ с сапогами как-то совсем не вписывались в жаркий городской тренд.
Мужчина прошел в ванную и закрыл дверь.
Решила дождаться, пока он включит воду, чтобы позвонить. Взяла сотовый. Пройдя в зал, порывшись в шкафу, отыскала джинсы шурина и футболку. Поразмышляв еще пару минут, робко постучала в дверь, за которой до сих пор стояла оглушительная тишина.
Тихо щелкнул замок, и удивленный Арвил высунул голову.
Взрослое лицо оказалось идеально выбритым, на квадратном волевом подбородке совершенно здоровая кожа, каштановый волос коротко острижен.
– Десять минут, – забыв, что хотела сказать, произнесла Марина, разглядывая жесткие, помолодевшие черты.
Взгляд против воли сползал вниз на широкую грудь, где на золотой цепи висел медальон в виде плоской спирали в ромбе. Еще ниже, на кубики пресса. Еще ниже, на …
– Благодарю, – ответил он, взял стопку и закрыл дверь.
Послышался звук воды. Пока Марина ощущая, как нарастает жар в груди, прошла на кухню и плюхнувшись на табуретку, попыталась унять неизвестно откуда взявшееся беспокойство и присоединившееся к тревоге чувство полного фатума. Словно реальность брала свое, продавливала психику бытьем, настаивая на рациональных поступках. Медальон показался буквально знакомым. Будто бы она видела такой тысячи раз. Посидев минут десять, она вспомнила, что собиралась позвонить. Набрала заветные «02». В трубке послышались гудки.